Под позолотой — кровь

   Вот сейчас все брошу и пойду, а компания будет без его внимания предаваться радостям жизни. Гаврилин перевел взгляд на кафе и обнаружил, что актеров стало меньше. Исчезли трое бритоголовых и их приятель. Гаврилин не сорвался с места, но взгляд его пробежал по стаям отдыхающих. Нету, нету, нет… есть. Как хорошо, что человек Грека вырядился в такую приметную рубашечку. Гаврилин успел заметить, как ярко-желтая рубашка скрывается за киоском.

   Ну и скатертью дорога. Надоело парням за Дашей ходить, вот и ушли. Наблюдатель ушел за ними. Все в порядке, теперь можно не ломать голову и прислушаться к тому, что говорит новая подруга.

   – …вут?

   – Что?

   – Зовут тебя как?

   – Саша.

   – А меня – Динка. Нравится?

   – С ума сойти.

   – Честно?

   – Честно.

   – Честно-честно?

   – Чтоб я сдох!

   – Это ты как в кино про Штирлица отвечаешь!

   Точно, это он как в кино. Как бы отвязаться от внезапной подруги, у которой явно далеко идущие и глубоко проникающие планы на его счет. Хватит с него на сегодня кино. Хорошо еще, что Даша не торопится уходить из кафе.

   – А ты мне сразу понравился, честно.

   – А тебе сколько лет, красавица? – такой вопрос обычно на женщин и девочек действует неплохо. Во всяком случае, дает шанс обидится.

   – Пятнадцать, а что?

   – А не слишком ли я для тебя стар?

   – Слушай, давай я тебя еще поцелую? – и Динка попыталась осуществить свое предложение.

   – Давай, ты вначале сбегаешь и купишь мне еще колы и что-нибудь себе, – предложил Гаврилин и вынул из кармана первую попавшуюся купюру. Он рассчитал, что красавица, получив деньги, точно не вернется. Тем более что по всем законам жанра под руку ему подвернулась именно пятидесятидолларовая купюра. Ну и хрен с ней. Туда ей и дорога.

   – Баксы у вас тут принимают?

   – Принимают.

   – Тогда разменяй и принеси сдачу. Лады?

   Динка покрутила в руках купюру и покосилась на Гаврилина. Он легко ссадил ее с колен и шлепнул по заду:

   – Давай – очень пить хочется.

   Он мудр и тонок. Теперь эту мокрощелку он не увидит никогда, а если увидит, то она никогда не признается, что знакома с ним. Гаврилин облегченно вздохнул – хоть что-то у него сегодня получилось. Даша спокойно пьет еще один коктейль, столик возле нее… А вот столик возле нее снова занят и снова той же компанией. Вернулись, значит.

   Молодцы. Однолюбы. Постоянство привычек… Не надо ля-ля, как любил говорить его приятель. Троица-то вернулась, но место их сопровождающего пустует. Странно, он все время вел себя очень настойчиво. Гаврилин снова прошелся взглядом по набережной и нигде не приметил рубашки. Не смотря на то, что народу на набережной стало значительно меньше.

   Это уже интересно. Четверо уходят за киоск, а возвращаются трое. Без хвоста. Или день сегодня рыбный и хвосты рубятся? Гаврилин прикинул, что для посещения места за киоском ему понадобится минут пять от силы. Что эти пять минут будет делать Даша? Коктейль ей только что подали. Похоже, у него есть эти пять минут, чтобы проявить любопытство.

   Гаврилин поставил пустую бутылку на парапет на то место, где только что сидел и прогулочным шагом прошел к киоску. Сюда не зарастет народная тропа. Тропинка за киоск была протоптана. Значит, ходят сюда люди. Блестящее логическое заключение. И запах, стоящий возле кустов за киоском ясно говорит о том, зачем именно люди сюда ходят.

   В таких местах нужно внимательно смотреть под ноги. На всякий случай. И Гаврилин внимательно смотрел за тем, куда ставил ноги, настолько внимательно, что заметил человека Грека, когда оказался над ним.

   День сегодня действительно рыбный. Только хвосты у них не рубят, а мочат. В смысле – убивают.

   Парень в ярко-желтой рубашке лежал на спине, неловко запрокинув голову. Сразу становилось понятно – такая гибкость шеи возможна только при сломанном позвоночнике.

   Стоять. В смысле – бежать. Нужно делать ноги и как можно скорее. Если сюда опять припрется кто-нибудь оправить малую или большую нужду, то такой дуэт не сможет принести ему ничего кроме неприятностей. И выходить той же дорогой нельзя. Никак нельзя. Лучше обойти киоск с другой стороны.

   Гаврилин огляделся по сторонам. Вроде бы никого. Зато теперь он точно знает о чем именно спорили быки. Тот, что поменьше уговаривал тех, что покрупнее не мочить мужика. А им очень хотелось. И охота оказалась пуще неволи.

   Остается интересный вопрос – зачем собственно этой паре убивать уголовника. Ведь это он привез их в кабак, если верить Марине. И даже между собой они достигли в этом вопросе консенсуса не сразу. Поживем – увидим. Если поживем.

   Гаврилин вышел на набережную и огляделся. Аккуратно, чтобы не привлекать к себе внимания. Вроде бы все спокойно. За небольшим исключением.

   Даша вышла из кафе. И пока Гаврилин ходил вокруг киоска, она уже успела довольно далеко уйти в сторону лодочной станции, к пляжу. И трое ее почитателей следом за ней.

   Вот так всегда бывает. В самый неподходящий момент толпа рассасывается, и наблюдатель остается одиноким, как прыщ на заднице. В результате придется идти на большом расстоянии, а Гаврилину очень не хотелось почему-то оставлять Дашу наедине с троицей надолго.