Под позолотой - кровь

   В пансионате, не смотря на распорядок дня, жизнь била, не то чтобы ключом, а так, ключиком. Из открытых дверей культурного центра доносилась музыка и невнятные голоса. Танцы. Основные аллеи парка освещались. И неестественный свет неоновых ламп придавал лицам гуляющих живенький оттенок трупов не первой свежести. Гаврилин посмотрел в лица идущей навстречу парочки и содрогнулся. Чтобы при таком освещении влюбиться, нужно иметь склонность к некрофилии. Хотя, может быть, на этих аллеях мужья и жены проходят курс взаимного отвращения, а те, кто хотят любви, шляются по боковым неосвещенным аллеям. Щебечущие призраки.

   До гостиницы осталось метров триста, но Гаврилин шагу не прибавил. Наоборот, он перешел с медленного шага на очень медленный. После инструктажа посещение гостиницы приобрело оттенок двусмысленности. Второй этаж, номер двести восемь.

   Место жительства той самой роковой блондинки. Зайти проедать? Здравствуй, Даша! Ну, как дела? Есть еще порох в пороховницах? А патроны в обоймах? Я теперь за вами наблюдатель. Слышал, вам тут еще кого-то убить надо? Надо? Ну, тогда обеспечь мне, милая, контромарочку в первый ряд. И, пожалуйста, где – ни будь в тенечке, а то я еще в себя не пришел после термической обработки на летней площадке.

   Смешно. До слез. Она бы, наверное, юмор оценила. И приятели ее тоже бы присоединились к общему веселью. Черт. В этом то вся проблема. Или не вся. Что папин приятель вкладывал в термин «передать группу»? Только то, что теперь о роде деятельности этой троицы стало известно еще и недавнему выпускнику школы суперагентов? И все.

   Адреса, явки, пороли. Очень интересно. И для чего все это? Ему не сообщили ни цели этой стрельбы, ни будущей. Даже о том, что стрельба еще продолжится, Гаврилин сам догадался из обтекаемых фраз инструктора.

   Та мысль о смелом шаге под пули врага теперь выглядит забавной. Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. У него есть информация и ему никто не потрудился даже намекнуть, что теперь с ней делать. На какой гвоздь повесить.

   Гаврилин остановился возле арки выходящей на набережную. Со стороны могло показаться, что он просто рассматривает толпу отдыхающих, вышедших на ночной променад. На самом деле мозг Гаврилина лихорадочно работал. Все действительно выглядело странно. Он, естественно, оставлял за начальством право на тайные планы, но и начальство должно было признать за ним право на оценку сложившейся ситуации.

   При соблюдении всех внешних атрибутов доверия и ответственного задания, все оставалось на месте. Как и в течение двух последних недель, он все еще продолжал оставаться в положении мебели, которую передвигали по комнате в поисках наиболее приемлемого расположения. Мнение мебели, естественно, никто не собирался спрашивать. Стоять. Если не в углу, то посередине комнаты.

   Сам характер выбранной Гаврилиным службы подразумевал возможность подобной ситуации. Может быть, для достижения цели действительно нужно, чтобы кто-нибудь молодой и красивый в течение двух недель приобретал шоколадный загар. Может быть, по приезду, ему придется в бане изображать бывшего курортника, и загар будет как нельзя более кстати. Может быть.

   Не исключено также, что, сидя в кафе, он также выполнял очень важную роль, или кто-то просто решил проверить, как он поведет себя при стрельбе. Эту мысль, кстати, нужно будет потом додумать, решил Гаврилин и посмотрел на часы. Кстати, нужно будет и все остальные мысли додумать потом. Гаврилин потряс головой, отгоняя тяжелые мысли. Приказы вначале исполняются и лишь потом обдумываются. Это, естественно, если не поступит приказ обо всем забыть.

   Гаврилин, понимая, что просто тянет время, медленно ощупал свои карманы. Нет, в состоявшейся беседе был и положительный момент. Это когда тезка протянул ему деньги и сказал, что особенно можно не экономить. Это хорошо. Теперь он совсем как Джеймс Бонд – богатый и независимый.

   Как независимые государства, о которых незабвенной памяти школьный учитель обществоведения говорил, что они постольку независимы, поскольку от них ничего не зависит. Как от Александра Гаврилина. Каким он был, таким он и остался. Разве что теперь он стал счастливым обладателем новой информации. Информации. Вот оно.

   Если бы там, в кафе, у него спросили, а что, собственно, он тут делал, можно было со спокойной душой заявить, что он, собственно, ни хрена и не знает. А вот если ему подобный вопрос зададут теперь, то…

   Чем дальше в лес, тем толще партизаны. В смысле, век живи – век учись. Вот ведь странно, сколько народу о себе эту фразу произносит, и почти никто не договаривает окончание народной мудрости. А дураком останешься. Соображал бы быстрее – спросил бы у знающего человека. А теперь… А теперь остается только надеяться, что ему будет отведен тот век, за который он сможет продолжать оставаться дураком.

   Гаврилин тщательно завернул и глубоко засунул в память свои мысли, попахивающие неприятностями. Будем надеяться, что его не для того готовили почти пять лет, чтобы сделать козлом отпущения в первой же операции. Хотя…