Под прикрытием (СИ)

- Красное женское бельё на классных ножках – это неимоверно весело, - кивая соглашаюсь, - и как раз под стиль эпохи…

Невольно для меня, это прозвучало - как моё остро-страстное желание взглянуть, как «красное бельё» - сидит на её женском теле.

Она, загадочно-побуждающее улыбнулась Джокондой с полотна великих Леонардо да Винчи, как будто заранее одобряя любую глупость которую я выкину.

- «Веселиться» в одиночестве слишком часто нельзя, - на уровне инстинкта почувствовав её одобрение своим словам, продолжаю, - можно привыкнуть и незаметно для себя оказаться в Кащенко.

- Хахаха! А Вы, действительно - весьма необычный оригинал, молодой человек! Расскажите мне про себя.

Мал по малу, разговорились.

Совершенно незаметно для меня, очень скоро я стал изо всех сил стремиться доказать ей, что хотя до гениального Маяковского мне бесконечно далеко - но всё на меня, тоже стоит обратить внимание! Лиля Брик же, грамотно задавая вопросы – всемерно поощряла и стимулировала мои старания понравиться ей. И кажется, это был довольно нечастый случай в моих обоих жизнях: когда, пытаясь превзойти себя - я прыгнул выше головы.

- Заведение закрывается, - огляделась она по сторонам, - не проводите ли меня, Серафим?

Её голос, её жесты, её взгляд – показались мне ОЧЕНЬ(!!!) многообещающими и, я не мог сказать ничего другого, кроме как:

- Если в эту ночь я ЭТОГО(!!!) не сделаю - то буду проклинать себя всю оставшуюся жизнь.

Она понимающе улыбнулась этой двусмысленности и с готовностью подставила мне локоток - взяв за который, я повёл женщину-вамп на выход.

***

Дом под номером 3, по адресу «Водопьяный переулок» – куда мы с Лилей Брик добрались на извозчике, был трёхэтажный и в свете фонарей выглядел очень красивым. Судя по вывескам, на первом этаже - булочная и студия проката музыкальных инструментов, другие два этажа - жилые.

Поднимаемся на третий этаж, она звонит в квартиру под номером четыре - где ещё сохранилась медная табличка «Присяжный поверенный Гринберг Н. Н.». Довольно долго не открывали и, потому быть может, Лиля стала мне рассказывать:

- По новым законам старым жильцам пришлось «уплотниться», но Николаю Николаевичу удалось договориться и, вместо пролетариев - к нему вселили нашу «троицу» с домработницей…

- Это вам и ему просто неслыханно повезло.

- Ах, свержение монархии в марте родило такую эйфорию – Вы наверное помните… Вся интеллигенция ходила счастливая, будто надышавшаяся эфиром и слушала музыку революции. Кто ж, знал?

Только вздохнул - припомнив кое-что «своё», аналогичное:

- Это точно! Знать бы - где найдёшь, а где потеряешь… Соломки бы подстелил!

Слава Богу, дверь наконец открылась и, наш несколько политизированный разговор закончился вопросом к заспанной служанке средних лет:

- Аннушка, Осип Максимович спит?

- Спит, Лилия Юрьевна, - та, оценивающе глядя на меня, понимающе качает головой, - как обычно спит…

- Проходите, Серафим.

Скидываю в прихожей новенькие галоши и как был в туфлях прохожу в большую комнату – видимо бывшую столовую. Служанка, закрыв за нами дверь, быстро шмыганула в небольшую коморку напротив – видно в «людскую», напоследок - с любопытством и вместе с тем с лёгким пренебрежением, стрельнув на меня глазками…

Типа, видали мы и не таких!

Начинаю чувствовать себя выловленным в подворотне безродным кобелём - какого за каким-то хреном, привели на случку с породистой сучкой…

Часть столовой отгорожена ширмой с надписью большими буквами:

«На кровать никому садиться не разрешается».

Ага, стало быть - там её «траходром».

Посреди громадной бывшей столовой стоит большой стол с самоваром и посудой, бутылка вина, в вазе конфеты. В правом углу рояль, в левом стоит письменный стол, над ним на стене фотографии – слегка напоминающие мне рогатые оленьи головы над камином в каком-нибудь средневековым замке… «Охотничьи трофеи» стало быть.

Видя моё внимание, хозяйка удовлетворила возникшее любопытство:

- За этим столом иногда работает наш «Щеня».

- Извиняюсь… Кто?

- Володя. Это вот наша первая наша с ним фотография, - с ностальгирующим восхищением, - Вы бы видели, каким мы с Осей его подобрали! А здесь он, как вылитый денди – трость, шляпа…

Нахмурившись, видимо вспомнив какой-то неприятный для неё эпизод их взаимоотношений:

- А всё равно, нутро то - не изменишь: как был Маяковский апашем⁶⁵ – так им и остался.

Было сильно заметно, что Лиля хоть и «живёт» талантом Маяковским - однако за человека из «своего круга», его не считает и даже относится к нему с некоторой брезгливой снисходительностью.

«Вот, стерва, - непроизвольно подумалось, - ещё и выёживается».

Чтобы прервать неловкое молчание, я осторожно:

- Так значит, это здесь Владимир пишет свои стихи…

- Да! Но, чаще он это делает у себя на Лубянской⁶⁶, - объяснила «Киса» и показала жестом на стол, - наливайте нам вина Серафим, не стесняйтесь…

С готовностью берусь за бутылку:

- Вам, с удовольствием налью, а вот себе… Я не пью спиртного – Вы, наверное, уже знаете.

И, тут она меня - как пыльным мешком в лоб:

- Да, мне рассказывали… Вы тоже переболели триппером, Серафим?

Чуть не упав со стула:

- ЧТО?!