Под псевдонимом «Мимоза»

— Что ж, вещал Дим Димыч убедительно, с порывом благородного патриотизма. Но как-то не верилось мне в его искренность. И действительно, интуиция меня не подвела, ведь потом он примкнуть к Лигачеву призывал, представляешь? А позже Рюшенков еще куда-то звал, но мне ясно стало — он в игры какие-то замешан, а меня для прикрытия использовать хотел. Вот я с этим прохиндеем и решила больше не встречаться.

— Повезло нам с этим клиентом. Он ведь еще и правозащитником заделался — права защищать будет, очень интересно — чьи? Гм… не того ли «самого угнетенного» у нас народа?.. сама понимаешь, — усмехнулась Аля.

— Думаешь, он тоже к «премудрым» относится? Вроде непохож, — удивилась Мимоза.

— Да нет, он-то сам… нет, но супруга, наверное. Да и не в этническом отношении дело, а в том — какого человек духа! Гм…

— Гм… Он-то точно — духа «иудина», — твердо произнесла Маша.

Так заклеймили всем известного депутата подруги в тот самый день, когда Мими примчалась из Лопатинска. И обсудив странное происшествие с отцом Антонием, решили подождать, что скажет по этому поводу Вадим Ильич.

* * *

Еще неделю назад в Лопатинске Мария неожиданно нашла в записках Нилова ответ на вопрос, издавна мучивший ее. Когда-то она спрашивала своего учителя: почему «богоизбранный народ» оказывает столь мощное влияние у нас?

— Изучайте внимательно историю иудеев, — посоветовал тогда Конрад Федорович.

А здесь он четко указывал на древнюю секту, возникшую в V веке до н. э. в Палестине: крохотная группа левитов смогла подчинить иудеев жесткому закону и тайно управлять ими в течение 25 веков. Каким образом удавалось это левитам, до сих пор загадка. Можно лишь предположить, что уникальную роль играла их главная идея: став «избранным народом», евреи обязаны были исполнять заповеди Иеговы — только при этом условии возвысятся они над другими народами и обретут «землю обетованную».

«В настоящее время, — отмечал Нилов, — наиболее важно исследовать деяния баварского ордена иллюминатов, ведь именно через него со второй половины 18-го века резко усилилось влияние иудеев на христианские народы. А в XIX–XX веках многие значимые события проистекали из некого таинственного центра, откуда плелась «паутина», что к настоящему времени раскрыто историками Запада — у Банвиля, Дугласа Рида… Ее невидимой сетью окутывались страны и континенты, и везде возникали разные сообщества — тайные и легальные. Через них зарождались человеческие контакты — явные и негласные. Через них определяли «хасидо-масоны» тенденции мировой политики. В подтверждение тому Конрад Федорович приложил также некоторые документы и копии доказательств, вывезенных из замка Альтан — бывшего гитлеровского Архива «тайной власти».

Особого объяснения требовал, конечно, вопрос: каким образом в 1917 году Россия пала жертвой к ногам большевиков? «Ведь за исключением Ульянова, Джугашвили, Ворошилова, Красина, — отмечал Нилов, — в первых рядах мы видим Троцкого, Свердлова, Зиновьева, Каменева, Раковского, Радека, Землячку… и еще несчетное число иных вожаков-иудеев помельче, прикрывавшихся русскими фамилиями-псевдонимами. Они-то и притянули за собой в Москву и Петроград десятки тысяч своих местечковых соотечественников, когда черту оседлости напрочь смела Первая мировая… Хотя и до войны иудейское засилье в торговле, печати, литературных кругах было уже весьма велико. А чрезвычайное их давление на общественное мнение ощущалось не только в царской России, но и во всей Европе».

В записках учителя Маша нашла и точные данные о составе наркоматов 20—30-х годов, где более 90 % должностей занимали иудеи. С сего момента ей открылся совершенно иной угол зрения на многие явления советского времени. «По-че-му?! Как такое могло случиться в нашей стране?» — неустанно вопрошала Ивлева…

Приподнимая завесу над сей загадкой ХХ столетия, Нилов указывал на чрезвычайные способности иудеев к мимикрии: ведь еще в начале века они усиленно старались слиться с православным населением. Принимали наши имена — так Мойша Шустер становился Михаилом Сапожковым, а Цукерман — Сахаровым и т. п. Они ходили в наши храмы, дружили с русскими семьями, постепенно входя к ним в доверие. Но этого было далеко недостаточно, чтобы воцариться в чужой стране — необходимо стало порушить все ее устои: монархию, церковь, мораль. С этой целью они внедряли свои идеи — коммунизма, интернационализма, безбожия, сексуальной свободы. И прибирали к рукам прежде всего печать: в 1930-е годы именно они возглавили 12 крупных московских газет… Ведь вожделеннейшей их целью был захват власти духовной. «Они стремились насадить в народе русском религию сатаны: нельзя же забывать те библейские события, — упоминал Нилов, — когда иудеи проявили крайнюю жестокость и сами себя подвергли гневу Божию; с тех пор они несут на себе „страшную клятву“, ту, что призвали на себя, крича Пилату: „Кровь его на нас и чадех наших“»!