Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы (СИ)

Подъехавший на хоккейных коньках парень был старше девчонок года на три. В нелепой бейсболке, он носил на руках огромные краги, а защиту не надевал из бравады.

— Привет, — он «случайно» и нежно задел плечо Катьки.

— Дай сюда, — она сорвала его шапку и отъехала на пару шагов. — Догонишь — верну, — напялив шапочку себе на голову козырьком назад, она рванулась к противоположному краю площадки. Парень с улыбкой, не слишком быстро, полетел следом.

— Какие страсти, — передернула плечиками Танька, глядя на резвящихся детей. Парочка не замечала никого вокруг, при этом с легкостью избегала столкновений.

— А он всегда такой. Сейчас он с вами так знакомится, — прокомментировала действия парня маленькая Аня.

— Твой брат? — поняла Танька.

— Да. Мы скоро в другую страну уезжаем, насовсем. Уже дважды в гостях были, знакомились, — вместе с Танькой она смотрела на катающихся. — Нас там даже вылечили от чего-то, бесплатно, — хвасталась сразу всем, не желая отставать в популярности от брата.

«А у кого здесь вообще серьезное увлечение есть? — интересовалась у себя Танька.

Нет здесь такого, не ищи! — Альтер Эго с сомнением вертело в руке выдуманную обертку от съеденного мороженного.

А любовь?

Ты конкретнее говори, а то — „увлечение“! Любовь — есть. Настоящая.

К маме? К жизни? — съехидничала Танька.

Нет, — бумажка никак не хотела наполняться холодным брикетиком. — Любовь к еде. Думай уже, не всё мне за тебя отдуваться.

Дожили! Чтобы мне мои же внутренности указывали!

Я не внутренности! Я — Второе Я! Понятно?

Нет!

А мне — понятно! Поэтому я и есть!

Кстати, о „есть“. Мороженку бы… — взглянула на обертку Танька.»

— Ань! А-ня! — помахав рукой, Мелл попыталась привлечь внимание старшей из «шестой». Она быстро поняла желание Таньки и решила действовать немедленно.

— Чего вам, — подъехавшая черноволосая была мрачнее тучи. Это никак не вязалось со светлыми обтягивающими джинсами и легкой белой безрукавкой. Каталась она одна, нехотя и медленно, и явно кого-то ожидала.

— Отсюда сбежать трудно? — прямо спросила Мелл.

— Зачем? Здесь хорошо, жить есть где и кормят, — удивилась наивная девочка.

Несколько лет, проведенных в заброшенных домах, с бродячими собаками, согревая и защищая друг друга, заставляют иначе оценивать окружающий мир. Она вернулась домой, к сошедшей с ума матери, только чтобы забрать братика. Но сбежать уже не успела…

«А бабушка с дедушкой? Они же у нее не старые совсем, и не бедные, — недоумевала Мелл.»

«А опеку отказались оформлять. Обуза, да еще и подросток. Боятся, что унаследовала от мамы болезнь, вот и не будут связываться, — скривилась Танька.»

«Спокойной старости захотелось, значит? — раздувающиеся ноздри Мелл обещали родственникам Ани не очень долгие и очень насыщенные преклонные годы.»

— Ты не поняла. За территорию сходить как? На время, — уточнила Мелл.

— Просто иди через охрану, — удивилась Аня.

— А разве можно?

— А здесь никого не держат. Только воспитатель должен разрешить, но Игорь против не будет.

— А пропуск?

— Дети свободно входят и выходят, даже просто с улицы, чужие. Пропуска — для взрослых, — еще больше удивлялась Аня. — Вам не сказали?

— Так, карантин и всё такое…

— Плюнь! Чушь это!

«Уже плюнула разок, — подумала Танька.

Классно же получилось! — Второе Я сматывало в бухту крученую девятимиллиметровую альпинистскую веревку.

Тебе нафига веревка? Вешаться собралась?

Через забор же… За мороженкой… — смутилась в ответ.

Мешок не забудь. Будем в нем награбленное переносить, — напрасно пошутила Танька.»

— Ясно. Кто с нами за мороженым? — Танька посмотрела на компанию. Детки как-то незаметно отсеялись, остались только две Ани.

— Нам нельзя, — опустив голову, пролепетала меньшая. — Нас не отпускают вообще. А если без разрешения — накажут, и мы в новую семью не попадем, а нам скоро уезжать… — шептала она, заливаясь краской вины. — Из-за него, — кивнула в сторону братика, — нас и так уже семь раз возвращали…

— Не парься, мы сами смотаемся.

— Соня! — позвала старшая.