Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы (СИ)

«Кто ее так? — теперь Альтер Эго не знало, что и думать.

А вот та, которую увезли. И еще один воспитатель, здесь их трое на группу, — Танька очень нехорошо прищурилась на этот мир. — Руки распускали, сволочи. К Кате первой силу применили, чтоб другим показать. Соне пригрозили, что свиданий с мамой лишат. Ане пообещали, что с братом разлучат.

Мы за это сразу убьем? Или придумаем что-то получше?

Разве может быть что-то лучше смерти? Если смерть — избавление? — удивилась своим мыслям.

Хуже, я хотела сказать, — исправилось Второе Я.

Раве может быть что-то хуже смерти? Если это смерть любимой? — подозрительно расфилософствовалась Танька.»

— Я — дьявол. Так устроит? — сказала правду.

— Дьявола в больницу увезли, — поправила Катя.

— Да! А нужно было на кладбище! Я б на ее могиле станцевала, — размечталась Анька.

— Или… или вообще! — не нашла что сказать Соня. Но ей очень хотелось отомстить.

— Вы не знаете, что говорите, — устало заметила Мелл. — Я вот — ангел. Тоже не похожа?

— Не-а, — замотала головой Катя. — Мне ногу вылечила она, — просто ткнула пальцем в сторону Таньки и положила в рот очередную печеньку. На следующую порцию она нанесла уже две красные капельки.

— Слушай, хватит жрать! — вспылила Аня. — Все хотят есть, между прочим!

— Так садитесь за стол, чего я одна здесь?

— Ладно, будете чай с нами пить? — показалось гостеприимство Ани.

— Чай? Нет, спасибо. Мы так просто, — присела за стол Мелл.

— А чего просто? У нас в сумке конфеты есть. И палка колбасы. И бутерброды были… — Танька считывала желания девчонок. — О! Там же бананы на дне!

— Я сейчас принесу! — метнулась к выходу Катя.

— Я помогу… — не успела за такой резвостью Мелл. Потом махнула рукой и осталась сидеть.

* * *

— Почему они голодные такие? И худые совсем, — недоумевал оператор.

— Даже стыдно стало, — втягивая живот, произнес техник. — Они голодали часто и всегда недоедали, маленькая и большая. Отъелись, только когда их из семей забрали. А вот резвая самая — просто голодная. После смерти родителей два года почти ничего не ела. Видишь, что она с энергией творит?

— А берет где? Не вампир же…

— Нет, конечно! Энергетические вампиры[25] из обожравшихся получаются, из пресытившихся даже. А здесь — целое неизрасходованное детство… Вот ее и накрывает все время: она же не живет, на самом деле, только играет в жизнь. Счастливую и беззаботную.

— Болезнь?

— И не одна, — техник с сожалением кивнул, — потому и голод такой. А она терпит.

* * *

Двумя руками, едва удерживая, Катя внесла сумку в обеденную зону. На пол они с саквояжем чуть не упали вместе.

— Вот. Ну, быстрее! Доставайте! — часто и мелко запрыгала на месте Катька. — А что у вас еще есть?

— А планшет у вас есть? — проклюнулась Соня.

— Девочки! Нельзя так! — попыталась утихомирить интерес Аня. — Давайте сначала познакомимся!

— Потом, потом! Я — Катя, это — Соня, она — Аня. Все! Доставайте бутерброды! — махнув рукой и неотрывно глядя на саквояж, продолжило прыжки нетерпение.

Может, дети и заметили, что Танька достала из сумки гораздо больше разного вкусного, чем там могло поместиться. Но опыт выживания в тяжелейших условиях приучил молчать. Дают еду — хватай и ешь. Вопрос о благодарности в головах даже не рождался.

«Зачем они так? — едва не обиделась Мелл.»

«Это их реальность. Хочешь её изменить? — удивилась Танька.»

«Реальность Брошенных Детей? Конечно, хочу!»

«А они этого хотят? Ты уверена? — насмешка была горькой.»

«При чем здесь они! Так нельзя оставлять!»

«А для кого же ты тогда собралась всё менять?»

— Ну, ладно, — несмотря на временно счастливых детей, продолжалось знакомство. — Я — Танька. Таня, Танечка или Танюша, но не Татьяна, — она освободила, наконец, свои волосы от повязки и с удовольствием тряхнула русой шевелюрой.

— Я — Мелл. Просто, как всё ангельское, — следуя примеру подруги, сняла неудобную бандану. Они с Танькой безучастно сидели за столом и наблюдали за чужой пока суетой. От этого зрелища почему-то становилось спокойно и тепло, словно дома.

— То есть, ты вправду думаешь, что ангел? — разрывая зубами упаковку с чем-то розовым, умудрилась проговорить Катя.