Под руку с Одиночеством. Брошенные Ангелы (СИ)

— Фасад. На обратную сторону слюны не хватит, — все еще кипел гнев.

— Держись. Мы еще даже не начали. И зачем мы здесь вообще? — Мелл стала собирать вещи.

— Брось! — дематериализовала беспорядок Танечка. — Я новое уже создала, в сумке лежит.

В коридоре зазвучал нарастающий топот босых ног. Слышимость шагов на плохо уложенном ламинате была потрясающая.

— Это вы, паскуды, придумали?! — орала где-то толстуха. — А ну сюда! Быстро, я сказала!

Дверь распахнулась и в комнату влетели два комка девчоночьего страха. Не обращая внимания на новеньких, одетая в широкие зеленые пижамные штаны и розовую футболку скомандовала:

— Вниз! Быстро! — и полезла на шкаф, используя кровать вместо лестницы.

— Эй! Чемоданом меня прикройте своим! — кигуруми, изображающее пингвина, явно было маловато второй девочке, успевшей молнией влететь под двухъярусное ложе.

Пнув ножкой сумку в сторону кровати, Танька встала в первом дверном проеме, скрестив на груди руки и широко расставив ноги. Мелл, нежно обняв плечи подруги руками, оказалась позади. Она не пряталась, а готовилась в любой момент оттолкнуть свою любовь от разжиревшей опасности.

* * *

— Она воевать будет! А говорил — не сделает ничего! — оператор жадно потер руки.

— Пальцем не тронет, вот увидишь, — стоял на своем техник.

— Спорим?

— А давай! Проигравший худеет на три килограмма.

— Э, нет. На три сантиметра! — протянул руку товарищ.

— Фиг тебе. Сам так худей, — спрятал руки в карманы.

— Ладно уж, живи толстым, — продолжал манипулировать оператор.

— Я не толстый! Это… — осекся техник.

— И не продолжай! — раздался в ответ смех.

* * *

В наружную дверь отчаянно рвалось слоноподобное чудовище. Картонное полотно вот-вот должно было лопнуть, если бы не Танькины ухищрения. Все бы ничего, но вот про дверную ручку она забыла. Вырванная вместе с замком, ручка умудрилась в полете сильно ударить по лбу падающий назад раскабаневший организм. Наступила тишина.

— Она сдохла? — раздалось со шкафа?

— Она утонула в своем сале! — уточнил голос из-под кровати.

Сумка отодвинулась в сторону и за ней показалась белобрысая голова. Неаккуратно обрезанные на уровне плеч волосы не смогли испортить тонкой красоты робко улыбающегося личика. Немного пухлые щечки и ясные серые глаза нравились сразу и безоговорочно, любоваться такой прелестью можно было не отрываясь. Ловко вывернув ноги вперед, «пингвин», наконец, встала в полный рост. Для своих, на вид, десяти лет — совсем маленький.

Следующим явлением стала покрытая вьющимися локонами голова возле потолка. Передняя половина волос на ней была рыжей, а от ушек и дальше к затылку — красиво-каштановой.

— Почему только половина? — глядя на спадающие сверху кудри, поинтересовалась Мелл.

— Краски не хватило. Слезть помогите, я высоты боюсь, — место головы заняли свесившиеся ноги, переходящие в чрезмерно сексуальную попку.

Именно за это место и поспешили поддержать слезающую Танька и Мелл.

— Что?!

— Что?! — одновременно воскликнули подружки.

Сверкая ревностью и быстро глянув друг на друга, они резко опустили расшалившиеся руки.

Падая со шкафа, девочка по пути сильно ободрала себе коленку о декоративную ручку. Возле самого пола она поняла, что жизнь, по сути, только начиналась и перед глазами мелькать нечему. Но даже мягкая посадка, словно на руки мамы, не заставила ее произнести ни звука.

— Ну и нервы у тебя, — Танька, словившая телекинезом падающее тело, покачала головой.

— Иначе нельзя, — садясь на полу, полурыжая посмотрела на разорванную штанину и начала усердно дуть на ранку сквозь дырку. — Спалят враз, а такую нычку нельзя светить, — она была ненамного старше белобрысой, максимум одиннадцать лет.

— И часто тут так?

— Всегда, когда эта стерва на смене, — испытывающее, снизу вверх, глянула на новеньких. — Спасибо, что хоть словили, — не поняла произошедшего. — Я тоже такие косички хочу, — без перехода обратилась к Мелл.

— А вы к нам насовсем или у вас статус? — поинтересовалась белобрысая.

— У нас — чего? — наклонилась поближе к вопросу Танька.

— Нет у них статуса, как мы будут, — быстро поняла сидевшая на полу. — Интересно, зеленку получится умыкнуть?

— Она дверь свою, вроде, не запирает, — с сомнением произнесла «пингвинчик».

— Хм, может, сходишь?

— А чего там так тихо? И как вы дверь закрыть успели? — не обращая внимания на вопрос, белобрысая поинтересовалась у Таньки.

— А за зеленкой? — хитро прищурилась Мелл.

— Щщасс! Мне от синяков потом тоже зеленкой лечиться?

— Ладно, сами управимся, — присаживаясь рядом с пострадавшей, Танька для виду наложила свою ладошку на ссадину. — Больно не будет, — ласково улыбнулась девочке.

У наблюдавшей за ее действиями хозяйки раненой коленки волосы вились сами по себе. Красивые и нежные, их явно многократно и безуспешно пытались разгладить утюжком. Сначала в лице «кудряшки» ничего особенного заметно не было. Личико миленькое, да и только. Но вот когда она смотрела серьезно и вдумчиво, на мгновение замирая и останавливая взгляд, раскрывалась настоящая красота. Цвет глаз у нее, как и у «пингвинчика», был серый, только чуточку темнее.