Под сенью исполинов

— Не большая, чем всякое действие человека, друг мой! С точки зрения вот этого гиганта, — Ганич указал фонарём на одно из деревьев, — образ нашей жизни — сплошь глупость. Зачем перемещаться, если можно стоять? Зачем враждовать, если можно вступать в симбиоз? Всё в нашей вселенной относительно, помните?

— У дерева не может быть точки зрения.

— А вот этого мы не можем знать наверняка!

Роман резко остановился и поднял вверх руку. Группа замерла, лучи фонарей ударили в сплетения лиан наверху.

— Слышите?..

— Нет, — почти хором ответили Ганич и Бёрд.

— В том-то и дело…

Писк раздался неожиданно: датчик движения заверещал проворонившим гостя сторожевым псом, аж уши заложило.

Она вышла из-за дерева, словно свитая из нитей тумана — бледная, худенькая, дрожащая…

— Милош!..

Из одежды на девушке была только нательная рубаха да нижнее бельё, которое раздавал всем при пробуждении Трипольский. Датчик температуры при этом показывал весьма некомфортные плюс девять.

Бёрд поравнялся с Нечаевым. Две полуавтоматические винтовки калибра четырнадцать с половиной недобро уставились в дрожащую девушку. Человеческое тело они превратили бы в мясокостный фарш даже не нагревшись.

— Это она? — неуверенно спросил Бёрд.

— Хрен её знает…

— Какая разница! — вклинился Буров. — Всё одно — повреждённая. Что нам толку с неё?

— Бросить тут предлагаешь?

— Отчего же бросить… — ответил Истукан и понизил голос, — пристрелить.

— Нельзя же так! — вскричал Ганич и поравнялся с «Осами». Он осветил Милославу фонарём с головы до ног. — Видно же, что она это, она! Ну!..

Милош дрожала всем телом, жалась и смотрела перед собой. В какой-то миг почудилось даже, что она улыбнулась. Так, как если бы вдруг вспомнила, что дома её ждут три пушистых кота и старый пёс, уже давно не реагирующий на дверной звонок.

Нечаев пригляделся. Голова чуть набок, взгляд туманный, притом одновременно как бы устремлённый куда-то, сфокусированный на чём-то, им, здоровым людям, невидимом. Дрожит натурально, прямо видно, что ей действительно холодно.

— Не играй в джентльмена, Роман Викторович! — прогудел Буров. — Зачем нам геморрой с повреждённой? Ты же знаешь, что даже дома ей уже не помогут! Гуманней просто застрелить…

Правда Истукана была жёсткой, даже жестокой. Впрочем, иной правда бывает редко. Дважды космопроходцы возвращали на Землю повреждённых коллег. В Новосибирске им пытались помочь лучшие умы, но все усилия по возвращению таких людей в границы своего разума так ни к чему и не привели. Устав не запрещал возвращать повреждённых. Но и не щадил их: несчастные во всякой экстренной ситуации оказывались первыми, кого сбрасывают со счетов.

— А где её скафандр? — спросил Бёрд.

— Видимо, вылезла…

— Ловкая же она, скажу я вам! — недоверчиво хмыкнул Буров. — Вылезла, как же. Она должна была нажать на четыре контрточки «Сапфира»… На две из них — одновременно… Только человек в своём уме сделает это. Не она это, командир!..

— Дёрнется — снесу голову! — предупредил Бёрд.

Будто бы услышав переговоры людей в эфире, Милош подняла взгляд. Теперь она смотрела прямо на Нечаева, не отрываясь. Так, словно он тоже знал кличку её старого пса и запросто мог сказать на какую именно лапу тот хромает. Милослава воззрилась на Романа почти преданно, практически умоляюще…

Внезапно над ней что-то шевельнулось.

— Не светить!

Люди замерли. Винтовки плавно поднялись и уставились чуть выше головы Милославы. Там явно что-то шевелилось. Датчик движения лишь однажды неуверенно пискнул, его оповещение больше походило на неполадку, сбой какой-нибудь.

— На счёт три — фонари на полную. Ра-аз… Два… Три!

Свет от четырёх источников пересёкся в указанной точке и выхватил сплетение лиан. И ничего больше. Ровным счётом. Фонари космопроходцев ещё какое-то время шарили по неподвижным растительным змеям, соединяющим меж собой деревья.

— Надо идти. Карины не слышно и это плохо, — Роман немного засомневался, но нейроинтерфейс поспешил с подсказкой: да, «Осы» оборудованы внешним динамиком. — Ты слышишь меня?

Милош вздрогнула, сощурилась от ударивших в лицо лучей, но не отвернулась. Изо рта её шёл пар. Ноги зримо покрывались «мурашками», она уже крупно дрожала — организм девушки сопротивлялся холоду всеми доступными средствами.

— Если ты пойдёшь с нами — выживешь, — через силу произнёс Роман. Для него сказать такое было равносильно вынесению смертного приговора. Он осознавал, что никак не может ей помочь. Не может взять с собой, усадить на платформу! Это прямо противоречило Уставу, ведь с момента её пропажи ситуация круто поменялась. Пойдёт сама — значит не всё потеряно!..

Никуда она не пойдёт. Она его не понимает.

— Выдвигаемся!

— Не подставляйте спину, — напоследок посоветовал Буров, и группа отправилась дальше. Бёрд пошёл впереди, а Роман стал замыкающим. Он как бы давал повреждённой последний шанс, пятясь и напоследок освещая ей путь наплечными фонарями. Но Милослава так и осталась стоять на месте. Она смотрела на него до последнего.

Преданно и почти умоляюще.

Глава 23. Подмога