Под сенью исполинов

– Едва ты услышал словосочетание «военный комиссариат», я уже был под Псковом. К нам в окопы там как-то умудрились с фланга зайти господины. Щёлкали черепа мужикам как переспелые арбузы: тац! тац! Что человек против машины в рукопашной? Только если вычислить оператора нейрозвена. Вот я и вычислил. В сорок первом «Ос» ещё не было. Но принципиальной разницы в системе сброса излишков углекислого газа у синтетиков нет. Слышал же нашего американца – зачем выдумывать велосипед. Вот здесь, – Буров ткнул себе пальцем под нижнюю челюсть сбоку, – у них у всех трубка газоотвода. Она, представь, из тонюсенького алюминия. Экономили, наверное. Вот, даже тебе смешно. Один точный удар чем-нибудь тяжёлым заминает трубку, и углекислый газ не сбрасывается под давлением, а потихоньку накапливается. Тогда, в сорок первом, я угадал. Внутри оказался живой человек, и он был вынужден что-то предпринять, чтобы не задохнуться. Панические импульсы черт-те что натворили с завязанным на нём звеном синтетиков. Это дало нам время.

– А сейчас?

– Ты ж не нашёл его на опушке, верно? Значит, Фрэнки плевать на смятую трубку газоотвода. Он нас зачем-то выкуривает отсюда… Он тут не впервой, командир. Я об этом уже говорил. Времени на изучение протонного генератора у него было много.

– Не из-за генератора же… – хмыкнул Роман. – Какой смысл ему выкуривать нас из челнока ради доступа к нашему генератору, если два таких же стоят в настежь раскрытых модулях! Ну, или почти раскрытых, неважно.

– Правильный ход мысли, Роман Викторович. Мы нужны ему не просто вне этого челнока. А знаешь почему? – Буров прокашлялся. – Он выдрал из радиопульта коммуникационный блок. Теперь ЭВМ «Герольда» – нашего – не видит нас. А мы не можем запросить с орбиты ещё один челнок, чтоб свалить отсюда. А откуда мы можем его запросить? Правильно – из модулей. Притом он, Фрэнки, сам по себе коммуникатор. Иначе бы он не остановил его, – Буров похлопал умирающий генератор по антирадиационному панцирю. – Это можно сделать только командой ЭВМ с орбиты.

– Ты, я смотрю, уже свыкся с мыслью, что «человек» Макленнора не такой уж и фарс журналюг. Что Фрэнки твой и есть тот самый «человек». Кстати, почему именно Фрэнки?

– Сокращённое от Франкенштейна. А ты что думаешь про «человека»?

– Что пора потолковать с Бёрдом.

– Давно пора, – скривился Буров. – Тем более, что последним у внешнего шлюза оставался он. Обязательно спроси у него, почему он не закрыл механический вентиль-затвор. Тут я сам, конечно, дал маху. Нечего было на америкоса надеяться...

На обратном пути Роман поочерёдно подошёл к обоим вентиль-затворам: к тому, что на основном внешнем шлюзе, и тому, что запирал переборку во второй капсульный. Сначала каждый открыл, а после самолично закрутил до упора в указанном стрелкой «закрыть» направлении. Для душевного спокойствия.

Когда в конце коридора показался размашисто шагавший обратно в генераторную Трипольский, осветители несколько раз моргнули.

– Вот! Вот! – указал он ладонью на потолок, точно проседавшее напряжение как-то подтверждало его догадки. Немигающие глаза сверлили пространство перед собой не хуже горнопроходческого комплекса.

Роман мимоходом заглянул в медблок. Наполовину укрытый простынёй, посеревший, но живой спал Саныч. Чуть в сторонке хлопотала миниатюрная Вика, приводя в порядок рабочий стол.

Роман стиснул зубы и отвернулся. Теперь даже одного Саныча не отправить обратно!..

При мысли о вызове с орбиты другого челнока, он вдруг ощутил себя подопытной мышкой: ему, подслеповатому грызуну, указали путь к горошинке, бросив её в противоположный конец коридорчика. Хочешь – иди. Не хочешь – стой и голодай. Или лезь на стены.

Майкл нашёлся в кают-компании. С Ренатой, Иваном и Ганичем он что-то обсуждал за ужином. Американец с порога посмотрел на нового командира так, словно только его и ждал. И наперёд знал заготовленный вопрос. Его проницательность обезоруживала.

Но уже скоро выяснилось, что никакой проницательности нет. Долго назревавший разговор случайно затеял Иван.

Бёрд вовсю рассказывал про «человека» байки из личного прошлого. Военного, как выяснилось, прошлого. Роман не упрекал и не подлавливал. Просто слушал, сопоставляя ранее сказанное Майклом с его нынешними утверждениями.

Бёрд, изворотливый словоблуд, сумел выставить всё так, будто он никогда всерьёз и не отрицал существование «человека». На это ему понадобилось каких-то три съеденных Иваном печенья. Даже Роман запутался, что ещё стоило бы предъявить Майклу, а что тот уже охотно объяснил. А ещё, он уже покаялся, что забыл закрыть механический вентиль. Да так, что Рената посочувствовала ему, теперь винившему себя в происшествии с Буровым. Да, выглядел он виновато и даже разбито, но будь на его месте тот же Иван – схлопотал бы по полной!