Под сенью Юноны (СИ)

      Я внимательно выслушала историю, восхитилась и вызвала обоих Малфоев и Снейпа. Папик притащил Гойла и Креббса с собой. Снейп привёл Настю, я очень обрадовалась, увидев, как нежно он поддерживал её под руку. Они дали нерушимый обет, и Барти повторил свой увлекательный рассказ. Я предложила решение, которое прямо-таки лежало на поверхности. Мы переговорим с Августой и скажем ей, что Снейп изобрёл зелье, которое может помочь. Попробовать его мы предложим на Каркарове. Учитывая, что зелье экспериментальное, испытуемого поместим под пристальное наблюдение, но никаких авроров близко не подпустим. Это обеспечит «наш» кандидат в Министры, поверивший талантливому юноше. Сразу оговорим вопрос, что Снейпу даётся полная амнистия. Каркарову, как жертве авроров, также выпросим индульгенцию. Обязательно будем напирать, что эффективность зелья не стопроцентная, зависит от длительности Круцио, исходного состояния здоровья и тому подобного. Когда зелье сработает на двух из трёх пациентов, все будут рады и такому результату. Таким образом, мы реабилитируем Снейпа и Каркарова, вернём разум Алисе и добавим очков нашему кандидату. Потом, возможно, мы сумеем добиться смягчения приговора семейству Лестрейнджей, если Алиса даст показания в их пользу. Мужчины долго спорили и оттачивали порядок действий. Снейп отказывался присваивать чужое зелье, но под давлением общественности согласился. Тем более, что зелье «антидот» в любом случае было не опробовано и требовало исследований. Северус с головой ушёл в работу. Переговоры с лордом Гринграссом взял на себя Люциус. Он показал себя прекрасным стратегом, легко и изящно вложив в голову кандидата именно те идеи, которые нужны были нам.

      К Августе Лонгботтом мы пошли вдвоём с Настей. Я написала вежливое письмо с просьбой о встрече и отправила совой. Мне пришёл положительный ответ и ровно в четыре часа пополудни мы с Настей прошли камином в дом семьи Лонгботтом. Торжественный домовик отвёл нас в сад, где в беседке расположилась невысокая пожилая волшебница. Она понравилась мне с первого взгляда. Правильные черты лица, упрямая складка в середине лба и нахмуренные брови сказали мне, что ничего хорошего от встречи леди Лонгботтом не ждала. На ней была странная шляпа с чучелом какой-то птицы и чёрная простая мантия. К сожалению, она выглядела уставшей и раздражённой. Несмотря на это, она ни на йоту не отошла от этикета, нам был предложен чай и пирожные. Мы вели светскую беседу о погоде. Внезапно из кустов выбежал маленький ребёнок, он подбежал к Августе, жалуясь, что обжёг ручки крапивой. Старая волшебница совершенно преобразилась: она нежно заворковала что-то малышу, посадила его на коленки и подула на маленькие ладошки. Домовик принёс какую-то мазь, ручки были немедленно натёрты приятно пахнущей субстанцией, и Невилл принялся радостно уплетать пирожок, удобно устроившись на бабушкиных коленках. Разговор перешёл на детей, я рассказала, что Драко недавно вернулся из Франции и привёз смешную игру. Августа разрешила мне продемонстрировать, я с удовольствием рассказала стишок о сороке, варившей кашку, и слегка пощекотала смеющегося мальчишку. Крапива была забыта, атмосфера за столом разрядилась. Мы аккуратно перешли к главному и озвучили цель своего прихода. Августа сначала не поверила. Когда мы ей объяснили, что дело находится под контролем лорда Гринграсса, она извинилась и куда-то ушла. Невилл остался с нами и няней в беседке. Это был хороший знак, значит, она не опасалась, что мы можем навредить малышу. Я стала играть с Невиллом, присоединилась Настя, и вскоре мы активно перебрасывались мячиком. Малыш хохотал и даже подарил Насте цветок с мудрёным названием. Я сплела для Невилла венок из одуванчиков. Он его мгновенно напялил на одно ухо и уморительно раскланялся. Вернулась сияющая леди Лонгботтом и подтвердила, что даёт своё разрешение об использовании экспериментального зелья. Она вздохнула и признала, что возвращение хотя бы одного из детей она воспримет, как манну небесную. Малыша увели, зато пришёл нотариус и письменно заверил разрешение Августы. Мы вернулись в мэнор с драгоценной бумагой в руках.