Под сенью Креста или Последний поход Викингов

Долго в большом зале дворца висело тягостное молчание. Лишь слышны были сиплые хрипы, вырывающиеся из пробитой ирландским копьём груди Дага сына Эйлива, да сверху доносились скорбные крики и плач Торы, удалившейся в свои покои, чтобы предаться горю.

Сигурд, хоть и был потрясён вестью о гибели отца, хоть и растерялся немного, но всё же, от него не укрылось, что Видкунн сын Йоана, назвал его конунгом. И что другие знатные мужи – Сигурд сын Храни и Даг сын Эйлива, которые ведут за собой остальных воинов, не перечили ему и своим молчаливым одобрением, выразили своё согласие.

Видкунн, получивший в битве три раны, не жалуясь и не стеная, пытливо глядел на Сигурда.

Первым нарушил жуткое молчание Даг сын Эйлива:

– Магнус всегда говорил, что конунг нужен для славы, а не для долголетия! Да упокоится его душа, навеки с миром! Мы должны вернуться в Ирландию, дабы достойно похоронить нашего конунга, отомстить ирландцам и справить кровавую тризну по Магнусу на их костях!

Все смотрели на него, ожидая решения, и хоть Сигурду было неуютно под их взглядами, хотя в груди образовался ледяной ком страха, он сидел прямо, гордо, не ёрзая и не съёживаясь.

– Правду говорят, что в Ирландии, вожди племён, трахают коров?

Видкунн сын Йоана усмехнулся.

– Да. По древним поверьям, они совокупляются с природой, чтобы был богатый урожай.

Сигурд встал и произнёс:

– Я не хочу в Ирландию, я не хочу трахать коров! Мы возвращаемся в Норвегию! Надеюсь, вы последуете за мной?

Видкунн сын Йоана, первым, за ним Сигурд сын Храни и Даг сын Эйлива, выразили своё согласие, и принесли молодому конунгу клятву верности.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Жарче жаркого запылал Упплёнд (ныне Оппланн, одна из губерний Норвегии), когда туда пришёл Сигурд, дабы отомстить Торгриму Кожаная Шапка, владетелю тех мест, за измену и предательство, за смерть отца.

Разорялись селения, сжигались посёлки, жителей, которым повезло уцелеть, продавали в рабство.

Торгрим думал отсидеться за стенами Питлихамарра (ныне г. Лиллехаммер), но свирепый Сигурд взял его штурмом, и Торгрима Кожаная Шапка бросили перед ним на колени.

– Сколько стоило твоё предательство, Торгрим? Что ты получил, чего добился, предав своего конунга, бросив его в бою? Сколько стоит твоя измена и трусость?

Торгрим Кожаная Шапка, было подумал, что Сигурд просит назвать цену, для выкупа жизни, и необдуманно ляпнул:

– Двести марок серебра!

Тринадцатилетний Сигурд ухмыльнулся, заулыбались и его воины.

– То, чем ты владел, уже и так моё, а цена твоего предательства – смерть!

Сигурд сын Храни уже поднял свой меч, желая отомстить трусу за смерть брата, но Сигурд-конунг остановил его.

– Нет! Не так! Мы казним его по древним законам! Дабы порадовалась на небесах душа Магнуса-конунга!

Две верхушки высоких сосен стянули верёвками, а между ними привязали Торгрима. Весь ужас подобной казни заключался в том, что ни палачи, ни жертва не знали, когда порвутся верёвки, когда сосны могучим рывком распрямятся, когда разорвётся тело казнённого, когда придёт долгожданная смерть. Смерть, как спасение от мук, ведь ожидание смерти хуже самой смерти.

Воинство Сигурда, на дымящихся руинах Питлихамарра разбило свой лагерь, ело, пило, веселилось, празднуя победу, трахало баб, со зловещей улыбкой, с криками оскорбления, поглядывая на висящее высоко тело изменника и труса.

Да рокотали сороки, щебетали прочие птицы, и вороньё слетелось с окрестных лесов, предчувствуя поживу.

Торгрим, пока у него оставались силы, кричал, плевался и ругался, потом повис, между деревьями. Пришлось длинным шестом, с заострённым или раскалённым на костре наконечником, шевелить его тело, не давая проваливаться в беспамятство.

Ночью, воспользовавшись тем, что стража уснула, налетели вороны, и начали рвать неподвижное тело Торгрима. Тот страшно закричал, разбудив всех в лагере, и птиц отогнали.

– Сколько он ещё, может продержаться? – спросил Сигурд.

– Одному Богу сие ведомо, – ответил ему старый и опытный Видкунн сын Йоана. – Но нет ни чего хуже и позорнее, подобной смерти!

На третий день Торгрим Кожаная Шапка начал кричать, моля о смерти, на четвёртый начал петь и говорить что-то бессвязное.

– Он тронулся рассудком. Теперь смерть для него не смерть, он сам не понимает, что происходит – сказал Видкунн.

– Руби! – прокричал Сигурд, и Даг сын Эйлива, метким броском топора перерубил верёвки.

С громким, оглушительным щелчком сосны распрямились, разрывая тело, и перед Сигурдом, упали ещё тёплые, дымящиеся внутренности Торгрима Кожана Шапка.

– Душа моего отца Магнуса довольна! Он радуется, смеётся и хохочет, глядя на смерть врага! Отныне, трус и предатель презренный Торгрим, будет вечно прислуживать ему в загробном мире!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Он обосновался на юге, в Викии (Викия – город, основанный Гаральдом Суровым, ныне Осло, столица Норвегии), без боя заняв его.