Под сенью Креста или Последний поход Викингов

У него были воины, умеющие отлично орудовать мечом и ходить в походы. А его брат Эйстен, на севере в Нидаросе, по смерти отца объявив себя конунгом Норвегии, опирался на крупных бондов – земледельцев и скотоводов, и на богатое купечество.

Горячий Сигурд сын Храни, призывал идти на Нидарос.

– Объединим Норвегию! Одна страна, один конунг! А после посмотрим, куда нам направить свои корабли!

Но по-другому думал мудрый Видкунн сын Йоана, да и Сигурд не хотел междоусобицы, от которой выиграли бы только их враги.

Видимо так же думал, четырнадцатилетний, толстый и не воинственный Эйстен.

Но бряцал оружием клан Сакседоттер, сгруппировавшийся вокруг четырёхлетнего Олафа.

– Олаф, единственный законный сын Магнуса, и его единственный наследник! – кричали они, особенно, знаменитый воин Храфн сын Тройстена, дед Олафа.

Сигурд и Эйстен встретились на берегу одной из быстрых горных рек.

– Что нам делить, Сигурд? Мы дети своего отца, и ты и я, сыновья его, и что, нам делить его наследство? Насмерть враждовать, лить кровь, чтобы одному из нас, досталось всё? Не лучше ли жить в мире и согласии, и пусть всё остаётся так, как есть сейчас. Ты, конунг на юге Норвегии, я, на севере.

– А как же, Олаф?

– Дадим и ему кусок земли, пусть властвует, когда мы с тобой выступим вместе, то и хищные Сакседоттеры притихнут.

На том и порешили. Эйстен правил на севере, Сигурд на юге, дали треть королевства и Олафу, но так как он был ещё слишком мал, а клан Сакседоттеров не посмел выступать против их объединённой мощи, то старшие братья правили его землями сообща.

И появление воинственного Сигурда, принесло беспокойство правителям соседних стран. Толстый Эйстен, привыкший считать овец, никогда не рвался в битву, Олаф был ещё слишком мал, то ли дело дерзкий Сигурд, от которого не знали, чего ожидать, куда он нанесёт свой удар?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Он мог остаться на Оркнейских островах, мог пойти в Ирландию и продолжить дело отца, его завоевания. Но он предпочёл вернуться в Норвегию и стать конунгом. Он добился своего, и правил частью страны. Но прошло уже три года, а подходящего дела всё не было! Скучно! Никаких развлечений, походов и битв! Разве что, такие вот, частые поединки.

Поединок начался со словесной перепалки.

– Зря ты горячишься, сопляк. Твоя сеструха, та ещё…Мне было хорошо с ней, и видит Бог, и ей было хорошо со мною. Я её ничем не обижал…А теперь, тебе придётся умереть, – толстый, могучий Гетти Рыжебородый, разминая плечи, размахивал мечом и щитом, с презрительным сожалением глядя на молодого и хлипкого Айниса.

– Я, убью тебя! – едва слышно процедил, сквозь плотно сжатые зубы, Айнис.

Когда он был ещё совсем маленьким, едва ли четырёх-пяти лет от роду, на их дом, где он жил с отцом, матерью, дедом и старшим братом, напали морские разбойники. Айнис, подталкиваемый мамой, крепко прижимая к груди Айнису, бежал в своё укрытие – скалистую пещеру, под корнями развесистого дуба.

Оттуда, зажимая Айнисе рот, чтобы она плачем не выдала их, он видел, как разрубленный надвое, пал его отец, как срубили голову деду, и убили его брата. А после, глумясь, разбойники долго насиловали его мать.

Айнис выжил, но стал полностью седым, малоразговорчивым, и за это, а также за стальной взгляд его серых глаз, полыхавших ледяным огнём, его и прозвали Холодным.

Сигурд не хотел этого поединка, так как Айнис входил в его дружину, и был его другом.

Не хотел он и смерти Гетти Рыжебородого, старого, опытного, умудрённого жизнью богатого купца из Нидароса, который к тому же, пользовался покровительством его брата Эйстена. Если Айнис убьёт или покалечит Гетти, между ними может возникнуть ссора. Не то чтобы Сигурд боялся ссоры с Эйстеном, но зачем ему, лишние проблемы?

Толпа шумела, требуя начала поединка, и первым ударил Айнис. Гетти Рыжебородый, легко отбил его удар, и нанёс свой, всёсокрушающий удар, от которого щит Айниса раскололся, а сам он, упал.

Гетти, со звериной, страшной ухмылкой на губах, уже занёс свой меч для завершающего удара, как расталкивая толпу, в круг вышел давешний монах.

– Именем Христа! Именем Господа Бога нашего, остановитесь!

– Уйди, ворона! Дай мне покончить с ним!

И Гетти Рыжебородый хотел своим могучим плечом сдвинуть монаха в сторону. Но тот остался стоять неподвижно.

– Что, тоже хочешь умереть, вместе с этим щенком? – проревел Гетти, и пугая, занёс свой меч над его головой.

Но монах, отличным ударом своего посоха, отбил меч.

Толпа, поначалу заревевшая от возмущения, так как её лишили зрелища и пролитой крови, теперь одобрительными, поддерживающими возгласами, встретила удар монаха.

– Ах ты, так?! – Гетти Рыжебородый рассвирепел, и уже не в шутку, а всерьёз, попытался ударить монаха мечом.

Тот отскочил, и двумя ударами – одним отбив меч, а другим треснув Гетти по лбу, стоял, победно улыбаясь.

Снова он заслужил одобрение и поддержку толпы, которая забавлялась, глядя как практически безоружный монах, играется с могучим, в кольчуге, с щитом и мечом в руках, гигантом Гетти Рыжебородым.