Под сенью разрушенного мира 3: Раскол (СИ)

Гай принял шар памяти из трепещущих рук молодого дежурного и, нахмурившись, заглянул. Разведчики, отправленные в Алый лес, сидели связанными вместе. Выпотрошены в лучших традициях секты — не хватало пальцев, неестественно согнуты руки, ноги и спины, вываливаются внутренности… Гай сжал кулаки и вздохнул.

— Юру не хватает, рыженькая которая.

Глава выжидательно посмотрел.

— Я про невинность не уточнял! — округлил глаза Гай.

— Да с Юру уже все понятно, — проворчал старичок. — Что-то, помимо того, что в бумагах, докладывали?

— Не-а, — Гай покачал головой.

— Об Алом лесе есть что рассказать?

— Да, ток вернулся, — кивнул он.

— Обсудим в штабе.

Глава зашаркал тапочками к выходу, и Гай поплелся следом. Темная зыбкая тропа привела в убежище, встретившее уютными фонарями на буром дереве ворот и построек с рыжей черепицей. Дом, милый дом! Сейчас получит от Главы и спать. Но сначала поест, конечно, наверняка у Чи что-то припасено.

Гай потер бурчащий живот и свернул следом за старичком в обход штаба к пруду с уточками. Птиц стало больше — недавно вылупившиеся утята уже плавали рядом с родителями и покрякивали. И куда они пропадают, когда вырастают? В животе отозвалось голодное чудовище, и Гай внезапно очень хорошо понял, куда именно. Вот бы тоже уточек завести! Мясо после появления гнили в Эльфийском лесу такое дорогое… Чудище из живота взвыло, соглашаясь.

Глава опустился в любимое кресло-качалку и кашлянул.

— Говори, дитя мое.

— Ну, значится, я пошел… — начал Гай.

— К делу, — нахмурился Глава.

— В Алом лесу трясучник Айар молится на могилу…

— Могилу?

— В сердце леса могила, надгробие старое, его моют, надпись обновляют, но руны древние, не могу прочитать.

— Нарисуй.

Гай взял с подоконника кисть и вывел руны. Глава забрал и кивнул.

— Трясучник молился, потом воду вылил, собрал ветки и пошел прочь. Вышел из леса и запер меня внутри, урод. Я вернулся к могиле, а там речка опасно пахнет, какими-то цветами, даже попить нельзя, — Гай облизнул пересохшие губы.

— Воду ты не взял, как и еду со смывкой, вижу. Старейшина общины пошел в секту сонным и без какой-либо минимальной экипировки, позорище… — Глава покачал головой.

— Ага, ступил, да. Лежу рядом с могилой, и будто битва слышится. Все на древнем кричат, ничего не понять. Пролежал до ночи и сморило. Проснулся от шагов, а Айар тут как тут.

— Лег поспать прямо возле сектантской святыни? — едко уточнил Глава.

— Ну да… — Гай виновато улыбнулся и почесал в затылке.

— Действительно. Нельзя же залечь в листьях в глухом месте.

— Не додумался, спать хотелось шибко. Так вот. Это. Айар вернулся, кланяется, за одежду хватает. Говорит, Покровитель придет, а сам записку в листья уронил. Я ее подобрал и принес.

— С чего это тебе сектанты поклоняются?

— Говорит, Покровителем отмечен. Но может я красивый просто, понравился.

Гай пошарил за пазухой и протянул серый клочок. Глава просмотрел и приподнял брови.

— И что думаешь?

— Думаю? — растерялся Гай.

— Ну да, это когда головой.

— А-а-а! Я не читал еще, темно ж было.

Глава протянул записку обратно. Гай развернул, вгляделся и округлил глаза. «На усиление в Гнилой лес».

— Гнилой старейшина там главный. Трясучник ему смерти хочет… — Гай нахмурился.

— Повышения захотел, думаю. Место освобождает. Хочет — организуем, — хмыкнул Глава.

— Отправил бы ток своих. В Алом лесу будет меньше сектантов, значится… — Гай наморщил лоб и помрачнел. — Глава, Ист придет. Точно. Я не поведу своих ребят…

— Если Ист там, то свернете помочь в Гнилой лес, — пожал плечами старик.

— Если Ист, то как свернем… Поляжем! Дыхнет и все… — Гай похолодел.

— Алый лес слишком важен, Гай. Провалимся там — разойдется огромный прорыв к Истовой матери. Никому ни слова о предчувствиях. Да благословит нас Эйрол!

Глава достал из-за пазухи корм и кинул горсть уточкам. Те закрякали громче и набросились на еду. Гай стоял ни жив ни мертв. Отчего-то стало очень интересно, нужен ли корм уткам перед тем, как их становится меньше. В желудке заурчало вновь при воспоминаниях об аппетитной жареной птичке, и к сердцу пополз нехороший холодок дурного предчувствия. Гай поклонился.

— Сделаем! Чувства превыше всего!

Глава кивнул и парня как ветром сдуло.

***

В ночь перед операцией снилась игривая Ми с похожим на звон колокольчика смехом. Во сне Гай отдавался в ее власть иногда покорно, иногда не слишком, и неизменно дарил ей всю любовь, на какую способен. Когда все закончится, он обязательно найдет ее снова. Когда все закончится…

Гай открыл глаза и посмотрел на бурый потолок, освещенный вечерним солнцем. Нужно идти. Некстати вспомнилась встреча с Истом, и Гай горько усмехнулся. Предчувствие было еще хуже, чем в тот раз. «Как же хочется жить! Чувствую, что мы провалимся. Надо что-то придумать, я не поведу ребят в лапы Иста».

Но делать нечего. Глава велел, точка важная. Гай кивнул группе служителей, и они направились к лесу. Еще на подходе к месту живот скрутило предчувствием ужасной опасности. «Он уже здесь», — мрачно подумал Гай и бросил своим:

— Ждите здесь, я проверю.

— Возьми «уши», — напомнил старший адепт.