Под сенью тайги (СИ)

Максим скорчил гримасу, но все-таки чокнулся со мной своей кружкой и мы сделали по глотку холодного пива. Рыба была выше всяких похвал! Пряная, остренькая, объедение! Соответственно, кончилась она быстрее, чем пиво. Тогда мы отложили тарелки, подбросили дров на угли и сели рядышком на бревно, лежащее у костра.

Мы молча смотрели в огонь, изредка прихлебывая из своих кружек. Я практически не употребляю алкоголь, поэтому моя устойчивость к нему близка к нулю. Посему к концу кружки приятное тепло начало разливаться по моему телу, настроение поднялось и все вокруг стало казаться мне просто сказочно красивым. Собственно, оно таким и было, просто усталость мешала мне как следует разглядеть окружающее великолепие, а теперь я смогла расслабиться. Я с наслаждением втянула в себя чистый воздух и почувствовала запах пота. Что же, неудивительно. Влажные салфетки хороши, но спасать полностью они не могут. И тут мне в голову пришла интересная мысль, я повернулась к Максу, он смотрел в огонь. По выражению его глаз было видно, что его мысли витают где-то очень далеко. Я совсем не так представляла себе этот вечер, поэтому позвала его:

- Ты здесь?

- А? - очнулся он. - Да. Прости. Без таблеток все воспоминания стали более яркими, в том числе неприятные. Я даже удивлен, какие детали могу вспомнить.

- Знаешь, о чем я подумала? - спросила я, наклонив голову. Он молча смотрел на меня. - Когда я ходила к реке, я видела, что в нескольких метрах от нас есть небольшая запруда. Вода там не должна быть такой холодной, как в реке. Там она не проточная.

- И? - прищурился Макс.

Вместо ответа я встала и начала раздеваться. Максим смотрел на меня, не шевелясь. Когда я осталась только в черном нижнем белье, по движению его кадыка я поняла, что отвлекла его от мрачных мыслей и видит он теперь только меня. Я потянула его за руку, он поднялся с бревна и скинул гимнастерку. Вытянув ремень из брюк, он протянул ко мне руку, но я отступила. Он шагнул ко мне, я снова отступила. И еще раз, и еще. Макс широко улыбнулся, в его глазах загорелись озорные искорки. Я побежала, он погнался за мной. Мы носились по поляне, визжа и смеясь так, как будто нам было по пятнадцать лет. В ходе погони Макс успел скинуть все остальное и остаться только в синих плавках.

В конце концов, я оступилась, и он поймал меня. Легко подняв меня на руки, он пошел к воде так, будто я вообще ничего не весила. Не выпуская меня из рук, он вошел в воду, которая чуть ли не испарялась с нашей горячей кожи. Сначала она показалась нам холоднее ручья, и мы прижались друг к другу крепче, но, попривыкнув, мы поплыли на середину запруды.

Уже спустились сумерки, но мы все равно хорошо видели друг друга сквозь прозрачную воду. Когда она стала доходить Максу до груди, а мне соответственно до шеи, мы повернулись друг к другу, и мне почудился разряд тока в воде. Максим подошел ближе, прижал меня к себе, и я почувствовала, что разрушительный эффект приема таблеток, похоже, сошел на нет. Успокоившиеся было птицы взлетели с деревьев, испугавшись моих восторженных криков.

Закончив дурачиться, мы поторопились выйти из холодной воды и укутаться в спальные мешки, после чего снова устроились на бревне у огня. Макс разлил по кружкам оставшееся пиво, я подкинула дров в костер. Оглушительно стрекотали кузнечики, и мне казалось, что никого кроме нас в мире нет. Только мы, лес и огонь.

На огонь можно смотреть бесконечно, но все-таки мне стало казаться, что наше молчание слишком затянулось. Я поглядела на Макса. Его лицо было пустым, отрешенным. Он снова был от меня далеко. Что-то его сильно терзало. Возможно, если он выговорится, ему будет лучше. Как говорится, есть только один способ узнать.

- О чем ты думаешь? - спросила я.

Он вздрогнул и поднял на меня растерянный взгляд. Повязка на голове делала его похожим на хиппи, большей частью потому, что я всегда просила его не стричь волос, концы которых все еще не успели высохнуть и лежали тяжелыми кистями на плечах. В глазах было странное выражение…чего? Отчаяния? Нет, не то слово.

- Как это ни смешно, о смысле жизни. - ответил он, снова поворачиваясь к огню.

- И что придумал?

- Да пока ничего определенного. - буркнул он.

- Совсем? - не унималась я.

- Слушай, мне уже сорок три, а что я собой представляю? У меня нет работы, нет собственного дома, нет даже хомячка! Я заполучил тебя в жены, самому мне не понятным чудом, но не перевез тебя в свой дом и не обеспечил будущее нашим детям. Все что у меня есть, это шрамы по всему телу от горных вылазок, да куча трупов, оставленных в Чечне, на счету. Я ничего не могу дать тебе, так почему ты со мной остаешься? - все это он говорил, глядя в огонь. Наверное, боялся выражения моего лица.

- А что ты мог дать мне, когда я выходила за тебя замуж? - холодно поинтересовалась я.

- Я был моложе. Все было впереди, я рассчитывал, что обеспечу тебя!