Под сенью замка

— Я не видела вас три года, сэр, но, как ни странно, еще не забыла человека, с которым была когда-то помолвлена.

Его губы изогнулись в надменной улыбке, обнажив ровные белые зубы.

— Почему же была? Ничего не изменилось.

Джейн сердито прищурилась.

— Вы напрочь исчезли из моей жизни, а теперь, свалившись словно снег на голову, уверяете, что ничего не изменилось. Ваша беспардонность меня поражает.

Эдвард приподнял темные брови, а в глазах появился недобрый блеск.

— В беспардонности меня обвиняют не часто. Однако повторяю — ничего не изменилось. Я предан вам по-прежнему. Что касается моей преданности отечеству, это также не изменилось. Надеюсь, время докажет правоту моего выбора. Я появился бы в Боудене раньше, но только недавно узнал о постигшем вас несчастье.

— Понятно. И вы тотчас примчались. Я польщена тем, что вы так высоко меня цените, — иронично заметила она. — Но если бы вы появились перед штурмом, то вам пришлось бы долго стучать в мою дверь.

— Что? Вы не впустили бы меня? Джейн вскинула голову и распрямила плечи

— Ни за что. Я нахожу ваше присутствие в этом доме оскорбительным.

— Ясно. — Эдвард холодно улыбнулся. — Скажите, вас оскорбляет мой мундир или я сам?

— И то и другое. Этот мундир позволил вам явиться сюда против моей воли. Считайте, что мы с вами более не помолвлены.

— Неужели? — Он насмешливо выгнул бровь. — Объясните, что изменилось.

Джейн воинственно тряхнула головой и упрямо сжала губы. Эдвард понял, что она сдаваться не собирается.

— В этой войне мы по разные стороны. Эдвард пожал плечами, как будто это не имело ни малейшего значения, но глаза его гневно сверкнули.

— Моя мать осталась верной королю, но мы общаемся с нею вполне корректно.

— Корректно! Какое отношение может иметь это слово к войне?

— Никакого, — резко ответил он, и скулы у него напряглись. — Война вообще несовместима с цивилизованными понятиями, пора бы тебе это усвоить. Ты знала, что столь упорное сопротивление карается беспощадно?

— Знала.

— Тогда это удача для всех вас, что я, случайно прослышав об осаде, смог предотвратить бойню. Я не вернулся в Лондон, хотя после сражения при Нейзби у меня было много дел. Мне кажется, что руководить осадой — неподходящее занятие для женщины. Где твоя мачеха?

— К счастью, она уехала в Ньюингтон с сестрами до начала осады. — Джейн вызывающе посмотрела на него. — Вы упрекаете меня в том, что я защищала свой дом? У меня не было другого выхода.

— Ты рисковала жизнью.

— А куда, скажите на милость, мне было деться?

— Моя мать с радостью приняла бы тебя.

— Как вам известно, я питаю уважение и даже привязанность к леди Бланш. Когда умерла моя мать, она очень поддержала меня. Но мне не хотелось оставлять на разграбление родной дом. К тому же я… считала нашу помолвку расторгнутой с того момента, как узнала о вашем предательстве.

— Я понимаю, что обстоятельства вынудили тебя поступить так, как ты поступила, но теперь, когда с осадой покончено, тебе не следует пренебрегать приличиями.

— Мы с вами по-разному понимаем приличия.

Эдвард вздохнул, но выражение его лица смягчилось. Он помнил, что в детстве Джейн была смышленым, резвым и ласковым ребенком. Вот почему он пришел в ужас, когда узнал, что она в одиночку отражает атаки парламентаристов. Его удивила боль, которую он ощутил при этом известии.

Он подошел к ней поближе и заглянул в недружелюбно смотрящие на него глаза.

— За два последних месяца ты, очевидно, изменилась. Я помню нежное юное создание, которому и в голову не могла прийти мысль о войне.

— Если я изменилась, утратив детскую нежность, то виной тому ваши сподвижники.

— Мне печально это слышать. Женщина и война несовместимы.

— Но только из-за мужчин нам тоже приходится сражаться.

— Да, ты права. Впрочем, я приехал сюда не для споров. — Он нахмурился и внимательно посмотрел на нее. — Я слышал, как капитан Дагдейл расспрашивал тебя о Джеймсе. Он здесь, в доме? Если так, то ты должна мне сказать. Ты из-за него не отправилась с мачехой в Ньюингтон?

Джейн с трудом проглотила слюну, и Эдвард заметил, что она вот-вот заплачет. Нижняя губа у нее задрожала, и она с трудом произнесла:

— Да. Джеймс прискакал сюда из Нейзби. К несчастью, он заразился оспой и умер перед началом осады.

Слова Джейн произвели на Эдварда ужасное впечатление — они с Джеймсом с детства были закадычными друзьями. Эта дружба продолжалась и во время учебы в Оксфорде, и даже то, что их военные пути разошлись, не порушило ее.

— Джеймс умер?

Она кивнула. В горле у нее застрял ком. Скорбь захлестнула девушку при мысли о том, что холодное, безжизненное тело брата лежит в подвале замка.

Эдвард отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Когда он снова взглянул на Джейн, то ей показалось, что на его взволнованном лице промелькнула боль. А она-то думала, что на полях сражений он растерял способность сострадать.

— Что я могу сказать? Я любил его не меньше, чем ты, и всегда буду горевать о нем. Где он похоронен?

— Гроб с телом спрятан в подвале. Я ждала возможности отнести его в церковь для погребения.