Под шепчущей дверью

– Нынешний момент ничуть не хуже любого другого. Просто нужно решиться на первый шаг. И ты способен сделать его, Уоллес. Знаю, трудно верить во что-то, особенно перед лицом неведомого. Но я верю в тебя. А ты хоть немного веришь мне?

– Я тебя совсем не знаю.

Она еле слышно промурлыкала:

– Разумеется, не знаешь. Но существует только один способ исправить это, верно?

– Стараешься заслужить свою десятку?

Она рассмеялась:

– Как и всегда. – И положила ладонь на дверную ручку: – Идешь?

Уоллес оглянулся на дорогу. Она была погружена в темноту. На небе светило больше звезд, чем он когда-либо видел. Он чувствовал себя маленьким, незначительным. И потерявшимся. О, как же основательно он потерялся.

– Первый шаг, – прошептал он себе под нос.

Он снова повернулся к дому. Сделал глубокий вдох и расправил грудь. Взбираясь по ступенькам, он не обращал внимания на то, как хлопают по ним его шлепанцы. Он способен сделать, что ему предназначено. Он Уоллес Финес Прайс. Люди ежились, заслышав его имя. Стояли перед ним в страхе. Он был холоден и расчетлив. И все время делал круги по воде, словно акула. Он был…

…он споткнулся на последней, покосившейся ступеньке и чуть было не навернулся лицом вниз.

– Ага, – проговорила Мэй. – Осторожно тут. Прошу прощения. Нужно сказать Хьюго, пусть ее починят. Мне не хотелось бы, чтобы ты отвлекался от происходящего. Все это очень важно.

– Все это я ненавижу, – произнес Уоллес сквозь стиснутые зубы. Мэй распахнула дверь в «Переправу Харона. Чай и Выпечка». Петли скрипнули, и из дверного проема полился мягкий свет, сопровождаемый явственным запахом специй и трав: имбиря и корицы, мяты и кардамона. Он понятия не имел, как сумел определить, чем там пахнет, но как-то сумел. Помещение внутри не было похоже на офис, оно показалось ему более знакомым, чем его собственный дом, куда воздух попадал через кондиционер, где стоял запах чистящих средств, где все было металлическим и не оставалось места воображению, и хотя он ненавидел стоявшее там зловоние, но все же привык к нему. Оно обеспечивало безопасность. Оно было реальностью. Чем-то знакомым. Оно было всем, что он знал, с ужасом подумал он. И что это, скажите на милость, говорит о нем самом?

Трос, привязанный к крюку, опять завибрировал, таща его вперед.

Ему хотелось убежать как можно дальше – куда ноги способны унести его.

Но вместо этого Уоллес, которому теперь было нечего терять, вошел вслед за Мэй в дом.

Глава 4

Он ожидал, что внутри дом будет выглядеть так же, как и снаружи – мешаниной архитектурных наворотов, малопригодной для проживания и готовой развалиться.

И его ожидания оправдались.

Свет здесь был приглушенным, он исходил от разномастных светильников, привинченных к стенам, и от неприлично большой свечи на маленьком столике у двери. Со сводчатого потолка свисали растения в плетеных корзинках, и хотя ни одно из них не цвело, их запах поражал воображение и смешивался с сильным запахом пряностей, который, казалось, издавали даже стены. Вьющиеся растения доставали до полу, они тихо покачивались на легком ветерке, проникавшем через открытое окно в дальней стене. Уоллес потянулся было к одному из них, внезапно загоревшись желанием ощутить прикосновение листа к коже, но в самый последний момент отдернул руку. Он чувствовал их запах и потому знал, что они действительно здесь есть, даже если глаза обманывали его. Мэй могла дотронуться до него – он все еще ощущал призрак ее пальцев на коже, но что, если ничего другого он не сможет ощутить? Уоллес никогда не был человеком праздным, не останавливался, чтобы понюхать розы, или как там еще говорится по этому поводу. И теперь его одолевали сомнения, пригибавшие его к земле.

Посередине большой комнаты стояла дюжина столиков, столешницы блестели, словно их только что основательно протерли. Стулья, задвинутые под столики, были старыми и видавшими виды, но не ветхими. Они тоже все были разными – некоторые с деревянными сиденьями и спинками, на других лежали толстые, выцветшие подушки. Он заметил даже в одном из углов кресло-мешок. Такие кресла не попадались ему на глаза с самого детства.