Под сияньем северной Авроры (СИ)

- Ты просто боишься размножаться, - пошло захохотал гребень.

- Кстати, об этом, - замялась я. - А как вообще русалки... Ну...

- Размножаются? - захихикал гребень. - С превеликим удовольствием, милая. Прям размножались бы и размножались, столько попыток предпринимают, те еще любители плотских утех. Я за эти тысячелетия такого насмотрелся, у-у-у… И в море, и на дне, и на скалах, и…

- Но как именно? - не унималась я. - Я же правильно понимаю, что у меня не будет ног? Только один хвост, и всё?

- Ага. Милый зеленый хвостик, всё верно, - охотно пояснило зеркальце. - А насчет размножения... Милая, ты поймёшь. Там дело нехитрое.

- Это если парень-русал знает, что делать, нехитрое! - вспылила я. - Я не знаю. Гипотетически новообращенный Сэйнт тем более знать не будет! То-то веселье! Всё море над нами угорать будет, как мы рассматриваем, что, куда и как!

- Ой, природа подскажет, поверь. Ту же селёдку, знаешь ли, никто не учит размножаться, она просто знает, как это делать, вот и всё. Советую расслабиться, - посоветовал гребень. - А тебе, недоверчивый полированный... Вот что скажу. А ну-ка покажи нам этого тайца. Если он подозрительный, то и ведет себя подозрительно, верно?

Зеркальце охотно принялось стримить. Сэйнт сидел в лаборатории за компьютером, вводя какие-то данные, и улыбался, время от времени поглядывая на заставку телефона, где мы с ним были запечатлены на фоне исследовательского судна в прорезиненных робах.

- Ага, капец как подозрительно, - довольным тоном произнес гребень. - Что, схавал? Чувак - отличный эколог. Не бездельник. Одно море на уме. Море и Женька. Как по мне, нам в море именно такой управленец и нужен. И муж, кстати, тоже.

- Согласно, - пробурчало зеркало. - Но я глаз с него не спущу. Подозрительно хороший.

- А ты следи, следи. Гарантирую, хренушки, что ты про него нароешь. Я, знаешь ли, тоже долго с него глаз не спускал. Я, в отличие от тебя, иногда и бегаю по станции, причем делаю это максимально быстро и хорошо, в отличие от тебя, плоская безногая наблюдалка.

- А дайте предположу, - заключила я, наблюдая за взаимными пикировками артефактов. - Вы окончательно определились с владелицей. Теперь вы ищете третьему артефакту нового хозяина, верно?

- Верно, - согласилось зеркальце. - По-хорошему, это должен быть наследник Изначальных существ. Прямой наследник. Но возможны варианты. У нас уже есть ты, чистокровная носительница генов.

- Но чистокровный наследник лучше?

- Конечно. Возможностей больше. Дети лучше. Там много чего, на самом деле. Но мы не нацисты. Время от времени кровь Изначальных надо обновлять, с этим все согласны.

- Короче, решать в любом случае мне и только мне.

- Да, - согласилось зеркальце. - У каждого из нас своя миссия. Гребешок ищет подходящего кандидата. Рекомендует. Я же…

Зеркальце замялось.

- Его миссия - сомневаться, - захихикал гребень. - Прикинь, прикол? Его глобальная задача, помимо прочего функционала, постоянно зудеть: «А он точно наше?», «А ты уверена, что именно этот парень - жених и будущий муж?», «Ты понимаешь, что это лицо будет с тобой до конца твоих дней?» и всё в таком ключе. Зудит и зудит… И так тысячелетия.

- В этом есть смысл, - обиженно протянуло зеркальце. - Это ты начинаешь жадно нагнетать: «Хватай! Это наше!» А первое впечатление может быть обманчивым! Нельзя обниматься с кем попало! Нельзя целоваться с кем попало! Да и вообще!

- Не злись, - неожиданно ласково погладил своим большим зубчиком ручку зеркальца гребешок. - Я понимаю, тебе сложно. Намного сложнее, чем мне. Если кандидатов несколько, трудно понять, кто самый подходящий вариант.

- Вот именно, - пробурчало зеркальце. - И ты мою позицию знаешь. Я не люблю человечков. Русалки, ведьмаки - пожалуйста. Я даже на вампира согласен. Но не на человека. Блин, даже гадский «донник» лучше…

Я размышляла. Позицию разных сторон я услышала. Все по-своему были правы. Внезапная мысль поразила меня: Бэй! Бэй же тоже… носил гребень! Недолго, судя по всему, но носил! Но разве такое возможно?

- Послушай… эм… - обратилась к гребню я и тут же сама себя прервала. - Да как же с вами неудобно-то… вам столько веков… а я «эй», «эй»!

- Тысячелетий, - поправило зеркальце. - И даже больше.

- Неужели вас всегда так и звали: зеркальце! Гребень! Трезубец!

- А что не так? - удивленно звякнул гребешок.

- Ну у вас же, судя по всему, есть душа. Вы не голый интерфейс с искусственным интеллектом.

- Допустим, и что?

- А имя? У вас же должно быть имя. А его нет. Это неправильно. У всех нетривиальных вещей должно быть собственное имя.

- Она права, - хмыкнуло зеркальце. - Я такое видело. У всех знаменитых вещей есть имена.

- Дай нам имена, - умильно попросил гребень голосом Бэя. - Подходящие. Есть идеи?

- Я б тебя назвала Гриней, - ни на секунду не задумавшись, выпалила я. - «Гр» - гребень. Гри-и-иня… нежно, мягко. По-семейному.

- Пойдёт, - благодушно согласился гребешок. - Мне нравится. Я Гриня. Секундочку…

Гребешок топнул боковым зубчиком, и на спинке появилась маленькая витиеватая надпись-гравировка на русском.