Под скорбной луной

— Райли с Купером вытащили из Колина то, что хотели вытащить, — наконец сказал я. — Они его так просто не оставили бы, и признание Колина — не обязательно правда.

— Конечно, — согласился инспектор и начал накладывать повязку.

Я молча следил, как он связывает концы импровизированного бинта. Надо бы восстановить в памяти каждую минуту, проведенную с Колином за последние несколько недель, переосмыслить его поведение с учетом возможности, о которой сказал Райли. Однако для подобного анализа требуется время и спокойная обстановка. Займусь этим позже.

Захватив оставленный сержантом фонарь, мы со Стайлзом добрались до Роупмейкерз-элли.

За домом номер четыре, который выглядел необитаемым, обнаружился сарай с забитыми досками оконными проемами. На двери — надежный замок. Снова пригодились мои отмычки. Через пару минут мы проникли внутрь. Разбегаясь, зашуршали лапками крысы. Стайлз поднял фонарь над головой, хотя и без того было очевидно, что в сарае пусто. Тем не менее мы разглядели на полу свежие щепки — видимо, отколовшиеся от тяжелых ящиков. Оружие здесь все же держали.

— Проклятье… — пробормотал я.

— Наверняка Хоутон уже покинул Лондон, — вздохнул Стайлз.

— Он может быть в Хертфордшире, — возразил я. — Во всяком случае, сегодня с утра отправился туда навестить семью покойной жены.

— Как ее звали?

— Не знаю.

Понятно, что имел в виду инспектор. Хоутон вполне мог записать дом на девичью фамилию супруги, чтобы замести следы.

— Надо раздобыть перечень принадлежащих Хоутону объектов — тех, с которых он платит налоги. И то же самое по покойной жене, если на ней что-нибудь числится, — предложил я.

Так или иначе, государственный архив на Ченсери-лейн наверняка уже закрылся — придется подождать до завтра.

Мы вышли на улицу, и я плотно закрыл дверь.

В Ярде мы обнаружили Винсента. Выглядел он все еще нездоровым. Я доложил о задержании Финна Райли и рассказал, что мы попытаемся выйти на след человека по имени Морган, работающего на «Ивнинг стар». Добавил, что наши гипотезы о поставках оружия подтвердились. Винсент принял к сведению наш доклад, не задав ни единого вопроса, а затем с подавленным видом сообщил имя покойной супруги Хоутона: Доротея, урожденная Хенли.

Глава 37

С утра мы со Стайлзом первым делом наведались в государственный архив, и клерк нашел все интересующие нас документы буквально в течение часа. В Лондоне проживали сотни Хоутонов, однако на миссис Доротею X. Хоутон был записан лишь один объект — маленький домик в Клеркенуэлле по адресу: Роуз-мьюз, тридцать один. Перешел он к ней по завещанию тринадцатого января семьдесят четвертого года. Когда я объяснил, что женщина к этому дню была уже десять месяцев как похоронена, клерк лишь пожал плечами. До тех пор, пока право собственности не подвергается сомнению, а налоги уплачиваются своевременно — а так оно, с его слов, и было, — никому и дела нет до того, что человек записывает дом на имя жены. Живой или покойной — неважно.

Когда мы добрались до Роуз-мьюз, небо заволокло тяжелыми тучами и начался холодный дождь. С собой мы прихватили троих сержантов. Дом мог охраняться, и я не собирался дать противнику ни единого шанса. Кроме того, нам в любом случае потребовалась бы физическая сила для вывоза ящиков с оружием, если наша догадка была верна.

Дом оказался довольно скромным. Два этажа, дверь выходит прямо на тротуар. Ни крыльца, ни ступенек. Окна были целыми, краска на двери не облупилась: за порядком здесь явно следили, хотя в доме давно никто не жил. Мы на всякий случай постучались, а потом я открыл отмычкой подвальную дверцу.

Внутри было темно, пахло сыростью и плесенью. Впереди виднелась еще одна дверь со стеклянным окошком. Стайлз вытащил спичку и чиркнул о стену. От резкого запаха серы у меня защипало в носу. Заметив висящую на крючке лампу, я передал ее Стайлзу, а сам осмотрел полки в противоположном конце подвала. Ничего, кроме пыли, старой шляпной коробки и сломанного ящика, в которых обычно доставляют продукты… Инспектор зажег лампу, и мы прошли в следующее помещение.

В комнате, прежде использовавшейся в качестве кухоньки, стояли три крепких деревянных ящика, каждый высотой мне по пояс. Крышки их были прибиты гвоздями.

Сержант Трент пнул один из них ногой, однако тот не подался ни на дюйм.

— Тяжелый, зараза!

На полочке мы нашли еще один фонарь, так что света для изучения содержимого было достаточно. Трент взялся за лом.

— Сейчас откроем, — пропыхтел он, всунув раздвоенный конец инструмента под верхнюю кромку ящика, поднажал и со скрежетом гвоздей сорвал крышку.

Мы скинули ее на пол вместе с мешковиной, уложенной поверх груза. Внутри, в свете поднятой Стайлзом лампы, заблестели десять пистолетов, размещенных в два ряда по пять штук. Я сделал быстрые подсчеты: как минимум пятьдесят пистолетов в одном ящике; значит, всего здесь хранится порядка ста пятидесяти стволов. Вполне хватит для того, чтобы устроить хаос не только в Лондоне, но и во всей Англии.

— Вот вам и пожалуйста… — пробормотал Трент. — Проклятье!

— Я раздобуду телегу, — вызвался один из сержантов.