Под солнцем Тосканы

В «Энеиде» есть фрагмент, в котором говорится о решении найти Карфаген на том месте, где странники выкопали знак предзнаменования — голову лошади, потому что это означало, что племя отличится в войне и в изобилии получит средства к жизни.

Война, упомянутая в этих строках, меня не волнует, но «средства к жизни» — да. Копыто коня Орландо открыло горячий источник. Крылатые кони в Тарквинии, выкопанные из земли, из грязи и каменной щебёнки, всё время возникают в моих сновидениях. Я поставила открытку с их изображением рядом с моими двумя лошадками. Средства к жизни. У этрусков они были. Мы их находим в определённое время и в определённом месте. Мы можем мчаться во весь дух, а то и лететь.

Стать итальянцем

Итальянец Эд — составитель списков. Повсюду — на обеденном столе, на прикроватном столике, на сиденье автомобиля, в карманах его рубашек и брюк — я нахожу сложенные листки почтовой бумаги и смятые конверты. Он составляет списки того, что надо купить, что надо доделать, перспективные планы, списки работ в саду, списки списков. Они написаны на смеси итальянского и английского, по принципу — какое слово короче. Иногда он знает только итальянское название какого-то орудия труда. Следовало бы сохранить его списки периода ремонта Брамасоля и оклеить ими ванную, как поступил Джеймс Джойс с полученными от издателей отказами. Мы поменялись привычками: дома он редко составляет список даже нужных покупок, дома всё это делаю я: и списки, и письма, и поручения по домашним делам, и особенно свои планы на каждую неделю. Здесь же у меня, как правило, нет никаких планов.

Трудно описать произошедшие в себе изменения, когда окажешься на новом месте, но перемены в другом человеке бросаются в глаза. Когда мы только начали ездить в Италию, Эд был чаехлебом. На последнем курсе университета он взял отпуск на один семестр, чтобы поучиться в Лондоне по индивидуальному графику. Он жил возле Британского музея в однокомнатной квартире без горячей воды и поддерживал свои силы чашками чая с молоком и сахаром, читая Элиота и Конрада. В Италии, конечно, эпидемия эспрессо; на каждой площади слышен свист — это выходит пар из кофеварок. Я помню, как в наше первое лето в Тоскане Эд смотрел на итальянцев, входящих в бар и монотонно произносящих: «Один кофе». В то время эспрессо для Америки был новинкой. Когда Эд пытался заказывать как итальянцы, бармены поначалу спрашивали его: «Обычный?» Они думали, что турист ошибся. Мы требуем «большие чашки чёрного кофе», как говорят итальянцы.

«Да-да, обычный», — отвечал Эд немного нетерпеливо. Вскоре он стал заказывать уверенным тоном, и его больше никто не спрашивал. Он видел, что местные жители глотают свой кофе одним махом, а не потягивают. Он заметил, какие сорта в каких барах подают: илли, лавацца, сэнди, ривер. Он начал делать замечания по поводу сливок, которые кладутся сверху. Он всегда пьёт чёрный кофе.

«Видимо, у вас сладкая жизнь, — заметил как-то один бармен, — раз вы заказываете горький кофе».

Позже Эд начал замечать фарфоровые лодочки с сахаром, которые есть в любом баре, начал понимать, что, когда бармен поставил блюдце и положил ложку, следует подвинуть к себе сахарницу и торжественно открыть её, будто совершая некую церемонию. Итальянцы сыплют в кофе невероятное количество сахара — две-три ложки с верхом. Однажды я с изумлением увидела, как Эд тоже буквально перегружает сахаром свой кофе. «Так кофе становится почти десертом», — объяснил он.

В конце лета, после второй нашей поездки в Италию, он повёз домой изделие фирмы «Павони», купленное во Флоренции. Это классическая кофеварка из сверкающей нержавеющей стали, с орлом наверху, с ручным управлением. Мне как персоне привилегированной капучино подаётся в постель. Наши гости получают свой послеобеденный эспрессо в крошечных чашечках, их Эд тоже приобрел в Италии.

Теперь он купил такую же кофеварку и для нашего летнего дома, только автоматическую. Перед тем как отправиться спать, он принимает свою последнюю чашечку этого эликсира — иногда дома, иногда в городе. Чем-то ему нравится заказывать в барах. Иногда в баре стоит красивая кофеварка фирмы «Фаема» в стиле ар-деко, иногда — шикарная «Ранчильос». Он присматривается к сливкам, один раз взбалтывает содержимое чашки и глотает залпом. Он говорит, что кофе даёт ему силы заснуть.

Второе культурное переживание, которому Эд отдаётся с удовольствием, — это вождение автомобиля. Многие путешественники считают, что опыт езды на автомобиле по Риму — это серьёзный факт биографии, ежедневные поездки по автостраде — это экзамен на смелость, а уж если ты водил машину на побережье Амальфи — считай, что побывал в аду. Помню фразу Эда: «Да, местные жители действительно умеют водить», когда он поворачивал арендованный нами «фиат» на полосу обгона, мигая поворотником. «Мазерати», который, как мы увидели в зеркале заднего вида, резко рванул вперёд, смёл нас назад на правую полосу. Вскоре Эд уже [2]позволяет себе маневрировать.