Под созвездием Ориона

Тираж с полумиллиона (в годы застоя) упал до восьми тысяч! И сама редакция, потеряв наиболее авторитетных журналистов, словно вымерла. Главный редактор, капитан первого ранга Христофоров, узнав о нашем прибытии, не захотел даже пообщаться, ибо этот знаток отечественной словесности (а журнал-то литературно-художественный!) недавно не пропустил в печать повесть В.П. (корреспондент журнала и товарищ А.К. — Леня Горовой — весной, будучи в Екатеринбурге, долго выпрашивал ее у автора)... К сожалению, не Л.Горовой, выпускник Московского университета и большой подвижник литературы, здесь решает, что пойдет в печать, а что нет! Теперь, боясь трудного разговора, каперанг заперся в кабинете и сказал секретарю, что уехал в ГлавПУр.

Желая хоть как-то исправить ситуацию, А.К. начал рассказывать о тех временах, когда все было по-другому, но В.П. от этого не стало легче...

* * *

20.00. Вернулись в Переделкино. Учитывая, что на довольствие (на ужин) нас поставить не успели, занялись заботами о пище сами. С.А. и В.П. в сумерках ушли в парк и разожгли походный примус «шмель». «Забабахали» картошку с тушенкой (вполне походная еда).

Устроились в открытой беседке. Ужинали при свете автомобильного ручного фонаря, взятого из багажника «Лайбы». Вкусно! На огонек явился Сережа X., московский драматург и поэт.

Оказалось, он страстный поклонник творчества В.П. и под «стопаря» рассказал нам, как оказался в психушке, начитавшись «Мальчика со шпагой».

Нет, дело вовсе не в том, что произведения Командора к этому подвигают. Просто Сережа, как человек эмоциональный, после прочтения «заболел» идеей всеобщего благоденствия и вскрыл стоящую на одной из центральных улиц Москвы машину-рефрижератор. Он успел безвозмездно раздать прохожим почти половину лежавших там батонов салями (по тогдашним временам — жуткого дефицита), когда был повязан милиционерами (некоторые из них, по словам нашего героя, только что получали от него колбасу). Вывод соответствующий — псих. Полгода находился на излечении.

Не знаем, как В.П., а остальным Сергей показался вполне здоровым и приятным парнем, даже после всего услышанного. 

ПЯТНИЦА, 25 мая

8.00. Подъем. Завтрак в Доме творчества. Сережа X. к завтраку принес в подарок В.П. засушенного жука, положил рядом с тарелкой. В.П. благодарил за презент, но потом по рассеянности забыл жука на столе, о чем искренне сожалел впоследствии.

Прогулка по улице Серафимовича к Дому-музею Корнея Чуковского и по липовой аллее к Дому-музею Пастернака. Ничего себе домик был у гонимого властями поэта!

Бросилась в глаза непокрашенная калитка дачи Андрея Вознесенского и высоченный забор (должно быть, от таких вот придирчивых глаз). В.П. заметил, что, возможно, этой обшарпанностью калитки знаменитый поэт подчеркивает свой демократизм.

10.25. Выехали на «копеечке» в Москву. На спидометре 2447 километров.

10.55. Движемся по МКАД в обратную сторону (точнее, в сторону Кузьминок, где расположен музей К.Г.Паустовского).

Утренней стихотворной дуэли А.К. и В.П. не получилось. В.П. роняет:

— В Москве не пишется...

На что А. К. с ходу выдает:

  В Москве и муза улетает —
  Ей не по нраву суета...
  Ах, как вас сердцу не хватает,
  Провинциальные места.

Вот и все, что сочинилось.

Запись рукой В.П.:

Ни о какой поэзии на Московской кольцевой дороге не может быть и речи. Это жуткое место. Ревущие потоки транспорта. Дым и туман, перемешанные с нависшими облаками, многоэтажные микрорайоны, мосты, цеха, трубы, башни заводских конденсаторов, рекламы, какие-то исполинские ветряные мельницы (видимо, тоже рекламные) — все это стремительно перемещается навстречу тысячам машин, которые то и дело ныряют под полупрозрачные трубы крытых переходов. Эти переходы напоминают кишки гигантских выпотрошенных чудовищ, протянутые над дорогой. Какая-то сумрачная фантастика нездешнего мира...

Да и сама столица произвела не лучшее впечатление. Впрочем, в центр мы даже не пытались выбраться. Так я, не бывавший в Москве с 1995 года, и не увидел всех нынешних новостроек и памятников Церетели...

11.30. Покрутившись по Москве в поисках съезда с Волгоградского проспекта влево, в результате повернули направо и после ряда перекрестков оказались в районе Кузьминского парка. Здесь А.К. передал штурманские обязанности В.П., который и вывел нас к музею Паустовского — деревянному, с мезонином, особняку в густой зелени парка. Сразу стихло гудение городского транспорта, будто мы оказались в глубине сельского Подмосковья. Солнце, птицы, цветы. То есть те самые «провинциальные места».

Раньше этот дом принадлежал садовнику князей Голицыных, усадьба которых находится поблизости. Надо сказать, неплохо жили садовники в восемнадцатом веке...