Под стеклянным колпаком(Избранные сочинения. Т. I)

В первый же день, после обильного и разнообразного обеда, Иванов собрал новых колонистов и сказал им речь: — Друзья, вы достигли цели, к которой стремились. Через две недели все вы станете свободными, равноправными членами нашей колонии, названной нами «Полярной империей». Это, конечно, не значит, что у нас есть император, единый владыка. Мы здесь все равны: нет ни сословий, ни классов, ни привилегий. Женщина вполне сравнена в правах с мужчиной. «Империя» имеет здесь тот смысл, что мы владычествуем не над людьми, а над природой. Знаете ли, где мы находимся в настоящее время? На самом южном полюсе. Мы победили величайшие затруднения, мы совершили невозможное. Мы нашли неиссякаемый источник тепла и механической энергии. Земля, покрытая тысячелетия не тающими льдами, согрелась от жара снизу и сбросила покров смерти. Сверху мы накрыли этот участок земли, на котором находится и конец земной оси, колоссальным стеклянным колпаком. Это ряд сводов из железа и стекла. Как видите, среди полярной стужи мы пользуемся теплым, чистым воздухом, ходим в костюмах, пригодных для жаркого климата. Мы живем в домах легкой постройки. Нас окружают прекрасные растения, собранные со всего мира, и благоухающие цветники. В «Полярной империи» почти неизвестны болезни. Труд человека сведен до minimum’a, повсюду он заменен машинами, самыми разнообразными, действующими почти автоматически.

— Но обязательный труд для колонистов все-таки существует? — прервал своим резким голосом Коваль.

— Я не совсем понимаю вопрос: обязательства никакого нет, но вполне естественно, что каждый охотно принимает участие в работах, тем более что ведь он трудится для пользы общей, а, следовательно, и для себя. Наконец, кому охота сидеть целый день, сложа руки? Труд, легкий, по собственному выбору, интересный — не обязательство, а наслаждение. Хотите, занимайтесь садоводством, огородом, разведением животных. Хотите, принимайте участие в технических сооружениях, в работах на механических и других заводах, в горных работах, в научных изысканиях, наконец. Каждый — господин своего положения, своего труда. Что еще прибавить к этому? Мы избавлены от болезни и до сих пор в нашей среде не было преступлений. У нас нет личной собственности. Вот почему у нас нет ни больниц, ни тюрем, ни писанных законов. Религия — дело совести каждого. Отношения между двумя полами совершенно свободны. Дети воспитываются в особых общественных учреждениях. Разные потребности жизни колонии вы узнаете сами. Как видите, мы достигли возможного на земле совершенства в человеческом общежитии и, если «Полярную империю» нельзя назвать раем…

— То ее можно назвать оранжереей для людей, — заключил Коваль и добродушно рассмеялся.

Но под этой шуткой вечно подозрительному Воскобойникову почудилась злая ирония…

Глава VIII Эвелина Шефферс

В один из дней карантинного сидения Коваль прошел к Иванову, который работал в химической лаборатории карантинного здания.

— Мне хотелось бы, господин Иванов, поговорить с вами серьезно.

— Сделайте одолжение.

— То, что вы рассказали всем, меня весьма мало удовлетворяет.

— Спрашивайте. Я буду отвечать.

— Вот два главных вопроса. Во-первых, о каком неиссякаемом источнике тепла и механической энергии вы несколько раз поминали? Во-вторых, на чьи средства и с какими, действительно, целями сооружена эта стеклянная клетка на полюсе?

— Хорошо, я вам расскажу все. Но позовите сначала Воскобойникова. Пусть и он послушает.

— На что вам этот кисляй?

— Стыдитесь! Зачем так недружелюбно относиться к товарищу?

— Я не сентиментален и терпеть не могу все слабое, нерешительное, живущее с оглядкой и догадкой. Впрочем, если угодно, схожу за Воскобойниковым.

Когда оба вошли и сели по приглашению Иванова, он долго и пристально смотрел на них, словно хотел прочесть скрытые мысли.

— Вы вправе спросить меня, почему я всем колонистам не дал подробных объяснений, касающихся основания «Полярной Империи». Я поступил так без особой цели, из одного желания избежать интимной стороны дела, которая, в сущности, никому не интересна, и длинных научных рассуждений, непонятных слушателям при довольно низкой степени их умственного развития. Вам же я расскажу всю историю возникновения колонии, если вы того пожелаете. Но прежде всего, слышали ли вы что-нибудь о русском химике Бессонове?

— Я слышал, — заявил Воскобойников. — Бессонов был известен своими работами по органической химии, работам по синтезу белка и еще есть его книжка об углеводородах и происхождении каменного угля и нефти. Затем Бессонов был арестован, судился по процессу 31 и сослан на каторгу. Оттуда бежал и с тех пор о нем нет слуха.

— Совершенно верно. Ну-с, а теперь, честь имею представиться: Бессонов — это я.

Иванов улыбнулся широкой, доброй улыбкой.