Под страхом смерти

Они спустились на тротуар. Вокруг было много народу, и Юберу захотелось воспользоваться этим и, создав толчею, убежать. Но что это даст? Будет объявлена тревога, и ему не удастся далеко уйти. Почти под каждым фонарем стоял милиционер в форме или в штатском. Турфан был центром закрытой зоны.

Лучше попробовать сыграть, тем более что у старшего политрука было чувство юмора.

– Вы мне, конечно, не поверите, – начал Юбер, – но я как раз вас искал. Мой охранник неожиданно плохо себя почувствовал... Правда, оказалось, ничего страшного, временное недомогание, но тем не менее я хотел вас об этом поставить в известность. Он сам мне сказал: «Доктор Менцель, наденьте мою форму и отправляйтесь на поиски старшего политрука Бориса Черкесова. Скорее всего вы найдете его в троллейбусе. Он обожает этот вид транспорта и проводит в нем большую часть своего времени. Разумеется, после окончания работы...»

Огромное тело Черкесова сотрясалось от хохота. Его бычьи глаза превратились в узкие щели. Сквозь смех он сказал:

– Именно так я и думал. Но идемте, я думаю, что охранник уже заждался.

По злому блеску в его глазах Юбер понял, что охранник может лишиться звездочки.

Черкесов повел его пешком к центру города, и Юбер поинтересовался:

– Разве мы не возвращаемся во Дворец правосудия?

– Нет, – ответил Черкесов. – Вы расстроены? Мне показалось, что вы хотите немного подышать свежим воздухом...

Юбер поморщился:

– Да, разумеется.

Над городом спустилась ночь, но вершины Богдула еще отражали свет. Город был хорошо освещен, ломившиеся от продуктов магазины открыты. Прохожие казались веселыми; они были одеты бедно, но опрятно.

Наконец Черкесов остановился перед недавно построенным большим зданием с колоннами, в котором размещался местный военно-промышленный комплекс.

– Проходите, – пригласил он Юбера.

Юбер вошел в дверь вслед за Черкесовым. По длинному коридору они дошли до кабинета Черкесова. Обстановка кабинета была скромной. В центре письменный стол, вокруг которого стояли обтянутые кожзаменителем стулья. На стене портрет Мао, единственная деталь, напоминающая о том, что они находятся в Народном Китае.

– Садитесь, – предложил Черкесов.

Юбер снял с головы фуражку. Черкесов взял ее в руки и положил на ящик картотеки.

– Вы не прихватили с собой случайно револьвер охранника? Я вижу, что кобура пуста, но...

– Я оставил его в камере, – заверил Юбер. – Я против кровопролития. Я не стал бы стрелять даже в целях самозащиты.

Черкесов насмешливо улыбнулся:

– Случай с Крейсслером этого не подтверждает.

Юбер сжал зубы.

– Это совсем другое. Он сломал мою жизнь. Я должен был отомстить.

Черкесов сел за стол и пристально посмотрел в глаза Юберу:

– Теперь поговорим серьезно.

– Охотно, – мягко сказал Юбер.

– За убийство Крейсслера вы приговорены к десяти годам лишения свободы, и это справедливо. Но в нашей социалистической стране нет тюрем, как антидемократических заведений. Наши заключенные приговариваются к принудительному труду на заводах и стройках и приносят пользу обществу. Речь идет не о наказании, а об искуплении вины... Вам понятно?

– Совершенно, – ответил Юбер, не испытывая ни малейшего желания дискутировать.

– Таким образом, вы приговорены к десяти годам принудительного труда. В принципе вас должны были отправить на строительство дорог или в рудники...

Он сделал паузу, с удовольствием наблюдая за реакцией Юбера, демонстрировавшего тревогу, которой он вовсе не испытывал.

– Однако, – продолжал Черкесов, – мы прекрасно понимаем, что использовать вас на грубых строительных работах было бы неразумно. Поэтому я делаю вам следующее предложение: работать в лаборатории по заданной нами тематике.

Юбер сделал вид, что в нем происходит глубокая внутренняя борьба. Наконец он пробормотал:

– Я должен подумать... После ужасной катастрофы, которую пережила моя страна, я стал убежденным пацифистом и не хотел бы, чтобы моя работа была использована в военных целях...

Черкесов тяжело вздохнул. Юбер легко мог себе представить, с каким трудом он сдерживал себя, чтобы сохранять спокойствие. Старший политрук продолжал:

– Вы прекрасно знаете, что СССР – это единственная страна в мире, которая действительно хочет мира. Это бесспорный факт, и я не понимаю, как можно сомневаться в наших целях. Американцы готовят агрессию против нас. Они жаждут крови и всемирного господства. Впрочем, им нужна война, чтобы выйти из царящей там нищеты.

Юбер широко открыл глаза и лицемерно спросил:

– Вы были там? Представляю, каких ужасов вы насмотрелись...

Черкесов, ничуть не смутившись, возразил:

– Я там не был и не испытываю ни малейшего желания поехать в эту страну. Но я ежедневно читаю объективные репортажи в газете «Правда». Наша пресса, в отличие от продажной капиталистической...

Юбер подумал: «Нас разделяет непреодолимый барьер, так как каждый уверен в своей абсолютной правоте».

Черкесов не был циничным конформистом, он был искренне убежденным человеком, а значит, заслуживал либо уважения, либо сожаления. Юбер мягко ответил: