Под суфийским плащом. Истории об Абу Саиде и его мистические наставления

Автор «Тайн Единства…» входит в рассмотрение некоторых подробностей относительно второй мантии и говорит, что при получении второй мантии Абу Саид не избирал иной путь или иного наставника. Правильнее будет сказать, что поскольку все суфии в духе суть одно, две мантии на самом деле суть одно и то же.

Затем Абу Саид возвращается в Мейхану, а шейх Абуль-’Аббас спустя короткое время умирает.

Абу Саид относился к Абуль-’Аббасу как к совершенному мастеру и инсан-и камил – завершенному человеку, равно совершенному в любви и в страдании. Однако особое место в его сердце занимал Пир Абуль-Фазль. Чувство к нему было столь сильным, что Абу Саид обычно приходил на могилу наставника всякий раз, когда у него было мистическое переживание, которое он не мог постигнуть, или когда он испытывал сжатие (кабд или духовная печаль) в своем сердце.

Однажды во время проповеди он испытал такое сжатие, что начал плакать. Присутствующие также опечалились и принялись стенать. Это состояние не проходило, и он решил отправиться к могиле Пира Абуль-Фазля. У могилы он и все присутствующие ощутили в своих сердцах расширение. Абу Саид начал танцевать и пропел такой стих:

Вот рудник счастья, рудник благословения.
Наша кибла – образ Друга, кибла прочих – Кааба.

Это случилось вскоре после того, как Абу Саид достиг совершенства и претерпел различные виды аскезы. Теперь он не нуждался более в следовании суровым практикам и ритуалам. Непосредственное духозрение Бога – Друга – было отныне его киблой, направлением его молитвы, тогда как другие всё еще оставались вооовлеченными в обиходные моления в направлении Каабы в Мекке.

В книге, авторство которой приписывается Абу Саиду, он описал подвижническое служение, направленное на то, чтобы во всем угождать Богу и следовать примеру Пророка. Служение включало постоянный пост, воздержание от не предусмотренной законом пищи, непрерывное поминание Бога (зикр), совершение ночных бдений. Полностью исключалось ложиться на землю, можно было спать лишь в сидячем положении. Сидя, нужно было всегда обращать лицо в сторону Каабы, не опираться на что-либо, сохранять взгляд опущенным долу (если возникали какие-либо отвлекающие сцены). Требовалось никогда не просить милостыню и со смирением довольствоваться тем, что посылает Господь. Предписывалось пребывать в мечети и не появляться на базаре, ибо Пророк называл базар самым грязным местом, а мечеть – самым чистым.

Абу Саид говорил, что ревностно следовал всему, что слышал или читал о деяниях и поучениях Пророка. Он подражал ему и внутренне и внешне – именно так, как призывал Пророк. Делая это многократно, Абу Саид добился, что такое поведение стало частью его натуры.

Существует предание, что когда Абу Саид возвращался из пустыни, он плыл по воздуху вниз головой, но никто не замечал этого. Однажды один из учеников Абуль-Фазля увидел Абу Саида, двигавшегося к ханаке таким образом, и рассказал об этом мастеру. Абуль-Фазль ответил: «Сосредоточься на чем-нибудь другом, ибо ты рискуешь отойти в мир иной незрячим». Увы, такой и оказалась судьба этого ученика.

Абу Саид продолжал своё духовное обучение до тех пор, пока Абуль-Фазль не признал его в качестве мастера, способного наставлять других. Он велел ему возвратиться в родной город и начать служение Господу. Вскоре после отъезда Абу Саида мастер Абуль-Фазль скончался.

Абу Саид переехал в Мейхану, но не стал собирать вокруг себя учеников, а пребывал в затворничестве. В период аскезы, который продолжался несколько лет, у него было духовное видение. Абу Саид не смог истолковать его и стал искать наставника, способного помочь в этом. Странствуя из города в город, он встретил одного старика. Тот попросил Абу Саида разгадать загадку: «Должен ли человек стремиться к единению с Возлюбленной, если знает, что это случится, когда птица, которая клюет одно зернышко раз в тысячу лет, склюет все зерна на земле?»

Загадка поразила Абу Саида. Своим вопросом старик подсказал ему, что надо быть совершенным учеником, чтобы отыскать совершенного учителя. Абу Саид продолжал свой поиск, пока не встретился с шейхом Абу Аббасом Кассабом, который и стал его новым мастером.

Два года спустя Кассаб сказал, что Абу Саид завершил Путь. Он дал ему указание возвратиться в Мейхану и благословил наставлять других.

Подход, используемый Абу Саидом, и его вклад в суфизм

Исторический период, совпавший с духовным созреванием Абу Саида, был тревожным. Туркменские племена с севера постоянно совершали набеги на приграничные города, дороги были опасны. Одновременно с этим централизованная власть в Багдаде была не настолько сильна, чтобы остановить смуту и мятежи, имевшие религиозную или националистическую окраску.