Под сводами высокой лжи

– Я знаю твой стиль, Юрий, мне нравятся твои статьи. А тут, как я понимаю, у тебя взгляд изнутри на корриду и на весь бизнес, крутящийся вокруг этого действа. Вдобавок, это взгляд иностранца. Я ещё не читал, но мне уже любопытно. Я прямо вижу подзаголовок: «Самый острый русский журналист рассуждает о самом испанском зрелище». Да, интересно…

Юрий быстро и легко обрастал знакомствами. В любой компании он сразу становился «гвоздём программы», привлекал к себе всеобщее внимание, рассказывая о России и об Испании то, чего не знал никто. Иногда ему приходилось сочинять на ходу, но он делал это с таким искусством художника, что заподозрить его в фальсификации фактов не смог бы никто из профессионалов, участвовавших в беседе. Полётов свободно вписывался в компанию, органично вливался в любой коллектив, практически всегда незаметно переходил с диалога на монолог, завладевая интересом собеседников, при это он проявлял искренний, но неназойливый и очень человечный интерес к людям, окружавшим его. Юрий умел затронуть в человеке именно те струнки, которые пробуждали в нём желание раскрываться.

– Знаете, мой друг, – признался ему Алонсо Гонса-лес, один из высокопоставленных правительственных чиновников, – я бы не отказался, чтобы вы были моим психоаналитиком. Мне хочется с вами откровенничать. Это странно, потому что я всегда был скрытным. Кстати, из-за этого я сильно страдал, ведь замкнутость делает нас чёрствыми, лишает нас радости… Все эти бесконечные заседания, решения, которые чёрт знает кому нужны… Даже не могу понять, чем мы все занимаемся, а уж тем более не могу уяснить, зачем мне надо всё это! Политика! Нет ничего более омерзительного! Нет ничего более надёжного, чтобы убить в человеке человека! Но вы, мой друг, открыли во мне живительный родник!

– Вы мне льстите, сеньор Гонсалес, – Юрий тепло улыбался в ответ.

– Нет, нет! Я рад и горд знакомству с вами, мой друг, – Гонсалес покачал головой, и густые седые волосы ссыпались ему на глаза. – Вы как-то чудодейственно повлияли на меня. Я хочу теперь ощущать жизнь. Хочу не просто жрать, а наслаждаться едой. Не просто заниматься сексом, а любить! Я намерен знакомить вас со всеми моими друзьями, буду звать вас всюду, если вы, конечно, не откажете мне. Я хочу, чтобы вы оживили моих знакомых.

– Боюсь, что на всех у меня не хватит сил, – Юрий скромно потупил взор. – Я ведь всего лишь журналист. Я умею интересно рассказывать, но ничего более…

– Вы себя недооцениваете, – Гонсалес похлопал Юрия по плечу, вкладывая в этот жест свою признательность. – Поверьте человеку, который повидал жизнь…

Раз в неделю Юрий старался наведываться в «Клау-суру», хотя иногда поездки по Испании не позволяли ему появиться в клубе. Постоянные члены «Клаусуры» прекрасно знали Полётова и с удовольствием представляли его гостям, пришедшим по приглашению кого-нибудь из членов клуба. Юрий сделался своего рода неповторимой особенностью «Клаусуры», которой было приятно прихвастнуть.

– Юрий, правда ли, что вскоре выйдет ваша книга о корриде? – обратилась к нему Амаранта Монторья, женщина лет сорока, которую только что представили Полётову.

– Да.

– Очень любопытно почитать. Я наслышана о ваших нестандартных взглядах…

– Забавно слышать такое словосочетание, – улыбнулся он.

– Какое? – Амаранта прищурила глаза, неотрывно глядя на Юрия.

– «Нестандартные взгляды». Мне представлялось, что Испания – сама по себе страна нестандартная, так что тут привычны к разным взглядам.

– Вы находите? Ну а я? Какой я вам кажусь? Нестандартной? – в голосе Амаранты послышался вызов, который женщина бросает мужчине, чтобы привлечь к себе его внимание.

– О, сеньора! Такая яркая женщина, как вы, не может быть заурядной личностью, а любая незаурядная личность не может быть стандартной. Стандарт – это штамповка, однообразность, разве не так?

– Конечно, – улыбнулась женщина и, поведя густыми бровями, печально опустила уголки губ. – Раз вы считаете меня такой… Однако вы всё же не можете себе представить, насколько неинтересна у меня жизнь.

– Почему же, сеньора? – с участием спросил Юрий. – Чем же плоха ваша жизнь?

– Мой муж – сухарь. Настоящий сухарь и даже хуже. Он и книг-то не читает, его интересуют исключительно дела. Он работает в министерстве юстиции. Можете легко представить, насколько скучно жить с таким сухарём. Если бы не сеньор Альтавас, я бы давно сошла с ума от скуки…

– Думаю, что вы сгущаете краски, сеньора…

– Называйте меня просто Амаранта, – попросила она, слегка качнувшись вперёд и приложив свою пухлую ручку к груди Юрия.

– С удовольствием, Амаранта…

– Скажите, Юрий, а вы вправду считаете, что у Испании и России схожие судьбы? – это произнёс Августин Альтавас, советник одного из сенаторов, мужчина средних лет, элегантный, с задиристым взглядом. – Я слышал краем уха в прошлый раз вашу беседу с бароном Хименесом.

– Ну, это нечто вроде моих теоретических изысканий. Ничего серьёзного.

– Поделитесь, Юрий, мне крайне любопытно. Что же в наших странах есть общего?

– Да, очень интересно, – вставила своё слово Амаранта.