Под тенью Феникса

Когда на одном из юбилейных заседаний, посвящённом подписанию указа об учреждении клановой системы поднялся вопрос о том, чтобы дать Городу название, выяснилось, что едва ли не каждый из генералов уже много раз думал об этом и даже имеет свои готовые варианты. Все предложения тут же были составлены в единый список, поверхностно обсуждены и выведены на голосование. И так случилось небольшое историческое событие. Столь затяжного, изобилующего спорами и выкриками обсуждения у нас не было ранее никогда.

Основной список был достаточно быстро пройден, и ни одно из предложенных названий не было признано подходящим. Зато мы определились с основными требованиями:

Во-первых, имя города не должно было совпадать ни с одним названием населённого пункта прошлых времен, так как оно должно было подчеркнуть начало и расцвет новой жизни нового мира по новым правилам.

Во-вторых, оно обязательно должно подчёркивать «перерождение и неотвратимое восхождение человечества», как заявил ударившийся в прозу Влодек. От его пафосной формулировки все покривились, но против самой мысли никто возражать не стал.

В-третьих, это название должно звучать абсолютно одинаково на всех языках, ни в одном из них не имея дурных значений. Таким образом, подчёркивалось, что представители всех народов изо всех уголков земного шара, в исследовании которого мы всецело полагались на систему телепортации, могут рассчитывать на достойное отношение с нашей стороны.

Абсурд? Может быть. Но многодневный мозговой штурм способен творить чудеса с человеческими умами. Выжатое, как мочалка, сознание начинает мыслить на совершенно другом уровне, и ты весь превращаешься в один сплошной холодный мозг, не имеющий ни симпатий, ни отвращения. На решения, принятые в таком состоянии, можно полагаться.

В итоге, круг поисков понемногу сомкнулся на латыни, торжественное звучание которой приходилось по вкусу абсолютно всем. Кто-то вспомнил популярный вариант из первого списка «Надежда», и тут же закипела работа по удачному переводу его на язык древних римлян. Получалось плохо: в латыни это слово имело два перевода – неблагозвучное «спесь» и невразумительное «фидуция». Мы продолжали экспериментировать с подбором синонимов, когда Томми, до того момента сидевший молча, негромко хлопнул рукой по столу и произнёс короткую речь: «Любезные судари. Я хочу, чтобы вы раз и навсегда забыли о надежде. Нигде и никогда, ни в одном названии это слово встречаться не должно. Надежда делает человека слабым и безответственным. Нам же следует, прежде всего, держаться за веру и знание. Мы должны хорошо знать свои возможности и хранить непоколебимую веру в свои силы. Это приведёт нас к победе. А надежда нужна лишь тому, кто не знает или не верит, полагаясь на чудо, которое произойдёт само по себе… Таким не место в армии, а тем более в штабе».

Так мы отошли от предложенного варианта и начали искать в другом направлении. Никто не стал унижаться до того, чтобы тут же начать искать в латинском словаре Веру и Знание. Мы решили найти понятие, каким-либо образом объединявшее смысл этих слов и после не такого уж долгого обсуждения сошлись на слове Солис, обозначавшем восход Солнца, и одновременно его сияние, и жар его лучей. Заключённая в нём идея неизбежности наступления света, тепла и счастья пришлась по нраву почти всем. Возражали только Ерш и Велес из-за, якобы, дурацкого для русского уха, звучания. Большинством голосов наш прекрасный город получил своё имя.

С гербом история вышла гораздо более интересная, отчасти даже детективная. По самой сути никаких споров не было: все сразу же единогласно сошлись на том, что мифическая птица феникс как нельзя лучше отражает все наши усилия. Сгорает в пожарище собственного гнезда, а затем возрождается из пепла – ну прямо в десяточку попадание, лучшего символа нельзя и желать. Весь вопрос в художественном воплощении. Из штабных рисовать никто толком не умел, некоторые даже чертили с грехом пополам, потому объявили общевойсковой конкурс на разработку эскиза. За основу взяли рисунок, который долгое время красовался на передвижном командном пункте Томми.

Бойцы живо откликнулись на призыв и так расстарались, что разбирать их вдохновенные художества нам пришлось около двух недель. В основной своей массе эскизы были совсем никудышными, на уровне детских каракуль, хотя и обрисовывались с большим старанием и аккуратностью. Попадались и очень интересные варианты, мне больше всего глянулся рисунок одного сержанта из связистов. На нём вычурно угловатый феникс раскинул свои крылья не вверх, как это принято изображать, а в стороны – далеко за пределы пятиугольного щита, в который был вписан. Да и у каждого из генералов был свой любимый эскиз, а то и два или три.