Под тенью Феникса

– Гавран, агент первого выпуска школы разведки. В четвёртый отряд меня внедрили во время последнего переформирования, шесть с половиной месяцев назад, с заданием отслеживать настроения в коллективе, фиксировать возможное появление альтернативной иерархии среди военнослужащих и вести наблюдение за бойцами, попадающими в категории подозрительных и неблагонадёжных личностей.

Начиная с самых первых отчётов, я обращал внимание на рядового Ацтека, как на физически очень сильного человека с крутым характером и склонностью командовать другими. Учебный лагерь он закончил в семнадцатилетнем возрасте с идеальным личным делом, никак свою индивидуальность не проявив. Высочайшие показатели по всем физкультурным нормативам, теория и матчасть – «хорошо», стрелковая подготовка – «удовлетворительно»… В составе отряда он первые дни держался особняком, а затем уверенно начал преобладать над окружающими в психологическом плане. Влезал в чужие конфликты, разнимая спорщиков, позже сам задирал сослуживцев. Давил авторитетом, угрозами физической расправы, постепенно выдвинулся вперёд, как неформальный лидер, и необходимость давить отпала, все и так слушались. С командиром отряда и генералом группы держался абсолютно спокойно и невыразительно, в отсутствие командования опять превращался в неформального лидера. В других отрядах группы были свои лидеры, но Ацтека они почитали за старшего.

Параллельно с укреплением авторитета Ацтека, накалялась ситуация в отношениях с расквартированными по соседству отрядами других войск, большей частью гарнизонными. Началось всё с того, что у гарнизонных пропал компьютер, и по их жалобе наш офицер не вполне правомочно устроил досмотр личных вещей. Ацтек с несколькими наиболее приближенными бойцами пошли на разборки и там произошёл какой-то конфликт… О его сути они не распространялись, но с тех пор соседи были обозначены нашими верными и прямыми врагами. Теперь взаимное воровство и диверсии происходили постоянно, и офицерам, по понятным причинам, никто не доносил. Рукоприкладства избегали всеми силами, хотя планы строили постоянно. Гарнизонные Ацтека с его сворой откровенно побаивались, но не верили, что он осмелится нарушить устав. Однако, в конце концов, это случилось – возникла перебранка, соседи перегнули палку с провокациями, и дело обернулось серьёзной дракой с двумя сломанными носами, одним переломом руки, отбитыми почками и помятыми рёбрами. На разбирательстве все гарнизонные указали на Ацтека как зачинщика драки, и посторонние свидетели их слова подтвердили. Все участники потасовки со стороны экспедиторов получили гауптвахту и наряды. Ацтека лишили поощрений за спортивные достижения и вычеркнули из всех списков на повышение в звании, что он принял особенно близко к сердцу.

После того случая, группа участвовавших в драке стала ещё плотнее, даже по отношению к другим, абсолютно преданным Ацтеку бойцам. Это никого не настораживало и не удивляло, в том числе и офицера Мороза, что теперь можно смело засчитать ему в проступок… Мы как раз были в долгой экспедиции дальше Серова, никакого другого общения, кроме как со своими, не было. Мне кажется, это во многом ускорило развитие событий.

Штрафники всякий раз, как появлялась возможность, уединялись и много говорили – мне не удавалось подобраться поближе, чтобы выяснить, о чём именно. Затем в их компанию начали вливаться другие бойцы, и здесь я получил шанс разговорить их. Выяснилось, что Ацтек всерьёз планирует подстроить аварию в бараках гарнизонных бойцов и, помимо того, собирается организовать покушение на Мороза, причём таким образом, чтобы было похоже на несчастный случай. Сам Ацтек планирует каким-то образом на всём произошедшем поправить свою репутацию и быстро получить офицерский чин. Он не слишком сообразителен, но далеко не туп, и, скорее всего, у него действительно есть хороший рабочий план. Здесь меня почти раскрыли. Были очень сложные разговоры, еле-еле получилось отбрыкаться, но… моя миссия здесь завершена. Последнее что, удалось выяснить – в четверг вечером у заговорщиков будет очень важная сходка. Уверен, что можно будет взять с поличным. Информация эта поступила ещё вчера, но за мной сейчас внимательно наблюдают, поэтому пришлось потратить время, чтобы симулировать язву, и улизнуть через медсанчасть. Сообщить офицеру я не мог, это привело бы к… нежелательным последствиям, как для него, так и для меня самого.

– Вот такая ситуация, – прервал воцарившееся молчание Томми, – о серьёзной угрозе говорить не приходится, но прецедент нехороший. Что делать будем? Как считаешь, Монгол?

Монгол разжал пальцы и на стол со стуком выпали две половинки сломанного карандаша. Его лицо кривилось, будто от сильнейшей изжоги. Поборов волнение, он встал, походил взад-вперёд по зале, потом развернулся лицом к собранию и сказал: