Под тенью Феникса

Мочил жестоко и аккуратно, даже вроде как с раздражением. Больше вручную, чем из автомата. Каждого врага опережал на четверть секунды, ножом бил точнехонько под пластины, будто сам всю жизнь только это и делал, а сейчас вокруг него были не загнанные в угол пришельцы, а манекены. Помню, одного, последнего в комнате, затер в угол, навернул прикладом несколько раз, так что тот сел на задницу, а потом уперся ногой ему в грудь и за голову как рванет! Голова уцелела, только шлем в руках остался – так он этим шлемом серомордого и забил насмерть. Потом стоял и долго на него смотрел, переводя дух.

Я всё думал, какое у него лицо в этот момент. Когда он обернулся, было уже обычное, только очень усталое. Наверное, не многие успели его заметить, потому что Томми тут же широко улыбнулся, оскалив зубы. Я машинально оскалился в ответ и уверен, что остальные поступили точно так же.

Покачивая плечами, Томми вышел мимо нас наружу и повел головой – то ли вслушиваясь в только-только воцарившуюся тишину, то ли разминая шею. А потом вдруг как закричит! Во всю ивановскую, насколько воздуха было а потом вдохнул и закричал снова, его поддержали другие голоса из-за стен. Раз они прозвучали, значит, ребята были уже без шлемов. Значит, штурм окончен. На третий раз к победному реву присоединились и мы. Звук получился жиденьким, хотя и очень радостным. Открытые пространства не располагают к эффектным хоровым воплям. Но когда мы, наконец, замолчали, стало слышно, как отзвуки этого победного крика еще долго звенят в соснах по всей округе.

Никто точно не знает, зачем воют волки. Многие считают, что так они обозначают свою территорию. Наверное, в тот момент глубоко в наших сердцах проснулось что-то звериное. Мы победили. Теперь это наша земля.

Томми быстро проводит перекличку, чтобы выяснить, где находится боец, который нес флаг. Флагоносец не отзывается, и мы все знаем, почему. Находится кто-то, кто точно знает, где он сейчас лежит – быстро убегает и вскоре возвращается, на ходу разматывая материю с гербом. Командор принимает у него флаг и лезет по лестнице на крышу, отдавая приказание быстро срубить и очистить от веток небольшое деревце с тонким стволом. Ему кричат, что в темном лесу вокруг еще мог остаться кто-то из выживших серомордых и, может быть, не стоит так подставляться. Томми, уже исчезающий в люке, бросает в ответ: «Заодно и узнаем».

Появившись на крыше, он наматывает край флага на кулак и размахивает им в воздухе. Он выкрикивает:

– Мы победили! Вы слышите, серомордое отродье? Мы будем преследовать вас везде, где бы вы ни спрятались! Мы не забудем и не простим вам ни одной человеческой жизни! Вы слышите меня? Война началась, и победа будет за нами! Хэйа!

Мы снова взрываемся криком, после каждой его фразы. По голосам слышно, как нас немного осталось, но в этом звуке – несгибаемая воля к борьбе. Каждая капля нашей крови вскипает готовностью пойти за этим человеком куда угодно и дать такой бой, что все демоны мира умрут от зависти. Совсем скоро мы обратимся к мыслям о наших погибших товарищах, к апатии и тихому ужасу. Это будет позже. А пока мы празднуем победу и кричим, что есть мочи, и тела павших наверняка дрожат в унисон этому звуку.

Приносят палку. Мы забрасываем ее наверх, Томми ее подхватывает и укрепляет на ней полотно. Закончив, он втыкает флаг между мешков и мы в который уже раз кричим треснутыми, срывающимися голосами. Я еще успеваю подумать – брал ли он в расчет вероятность того, что может поймать пулю от уцелевшего и спрятавшегося в лесу снайпера. Может, вся эта бравада и была рассчитана на то, чтобы его выманить. А размахивание флагом – чтобы помешать прицелиться? Может быть. Но эта мысль мне не кажется правильной и к тому же неприятна. Да и какая разница. Ни один выстрел не прогремел из чащи, ни одна веерка не хрустнула под сапогом в темноте. Феникс простер свои крылья над Рэббит Лейк.

Неприятнее всего было таскать раненых и убитых. Очень смешанные чувства. С одной стороны парней и девчонок жалко – ну просто душа в лоскуты рвется. А с другой… Радуешься, что сам уцелел. Чувствуешь себя живым, как никогда ранее. Чувство замечательное, но ведь повод какой поганый. Таскали по двое, за руки и за ноги, но в глаза друг другу не смотрели. Видно, у многих такое чувство было. Хотя была там с нами одна девчонка, так она наоборот, проклинала ту пулю, что у нее мимо сердца прошла. Кого-то очень близкого потеряла.

Двух поврежденных джаганатов нужно было обязательно забрать. Одним уцелевшим долго и нудно таскали их к точке. Чтобы врагу в случае чего не достались. Любыми средствами нужно было оттянуть момент утечки технологий.