Под тенью проклятья. Город не для всех (СИ)

— Видите ли, — терпеливо объяснил Тэсс. — Есть моменты, когда закону лучше отступить — для блага тех, ради кого они писаны. Глубокие познания в некоторых отраслях магического искусства, мягко говоря, не способствуют психической устойчивости. Древние трактаты не сходятся во мнении, кто был безумнее: некроманты или высшие орочьи шаманы, особенно «черные заклинатели», но… — Он замолчал, подбирая слова. — Но я бы не советовал ставить эксперименты по выяснению этого. Особенно в ситуации, когда мы имеем дело с чел... лицом, совмещающим обе эти функции. Просто поймите и поверьте — цена ошибки в данном случае — это смерть, более или менее мучительная.

— Что ж, признаться, пребывание Сандаррана в наших стенах тоже не доставляет нам радостей и спокойного сна. Но, — продолжил подполковник, — раз уж он под арестом, то нужно, чтобы от этой персоны не было никаких неожиданностей до окончания процесса, а затем... думаю проблема так или иначе решится. Впрочем, это не важно. — Он слегка нахмурился, понимая, что сболтнул лишнего. — Важно, чтобы коль скоро он в данный момент... квартирует у нас, то никуда бы не ушел по своей воле. И поэтому мы хотим, чтобы вы осмотрели камеру, где сидит Сандарран.

— Нет, — твердо ответил Тэсс, поднимаясь. — Я ни за что не окажусь в одной камере с этим... существом и даже тысячу раз подумаю, прежде чем войду туда, где будет валяться его труп. Можете арестовать меня за неподчинение, — криво усмехнулся маг.

— Ну что вы, — вновь вступил в разговор Хорметт. — Мы вовсе не это имели в виду. Некроманта вы увидеть не сможете, даже если очень захотите, как и побывать в его узилище — это запрещено инструкцией.

— По этому поводу у меня, представьте, нет горьких сожалений. — Тэсс подавил смешок. — Но как же я осмотрю камеру, если мне нельзя туда попасть?

— Все просто. Камера делится на два отсека: внешний и внутренний. Они оба напичканы детекторами, охранными устройствами и средствами, затрудняющими магическую деятельность. Внешний отсек — это большой бронированный сундук наподобие крюйт-камеры старых броненосцев. А в нем, как шкатулка в шкатулке, находится внутренний отсек, он-то и является непосредственно камерой, где сидит Сандарран. Открыть его можно лишь со специального пульта в кабинете коменданта.

— Та самая знаменитая главная антимагическая камера, на постройке которой, как говорят, подрядчик нажил десять миллионов торамов старыми?

— Угу, — кивнул майор. — Вам надо будет осмотреть внешнюю камеру. Там живёт... ну имени и фамилии этого человека вам знать не обязательно, как и его должность в штатном расписании. Назовем его «Смотритель». У нас есть опасения, что Сандарран может как-то на него повлиять.

— Хорошо, — кивнул Тэсс. — Тогда не будем терять времени, господа...

***

Ирекк Токвис, знаменитость

С самого раннего утра Ирекк сходил с ума — после трехдневного запоя и зверского похмелья это было позволительно. Он терзал гитару, бренча на ней мелодии знаменитых композиторов, брал известные песни и коверкал их слова, бегал по огромной комнате-студии — подражая поведению всех исполнителей сразу. На немыслимой ноте он закончил сию феерию и упал на спину, тяжело дыша.

Депрессия терзала его уже давно, и все труднее становилось глушить её такими вот загулами.

Он вновь хотел напиться и с великим трудом подавлял это желание.

Единственное, что способно было заставить его адекватно действовать и размышлять, была музыка. Но сейчас и она приносила боль.

Все казалось фальшивым. Слова, мелодии, эмоции — все.

Он может петь, жить и страдать на сцене, но что толку. Люди его не поймут. Люди не заметят ничего, кроме красивых звуков да еще будоражащих слов..

— Это все из-за вас… — прошипел Ирекк, поднимаясь. — Из за вас — мои ...ные коллеги!

Он бросил на пол гитару, на что та ответила скорбным звоном струн и дерева, и, подойдя к огромному стеллажу с музыкальными платами, сказал:

— Это вы, друзья-коллеги, воспитали такого зрителя — а теперь жалуетесь, что никто из вас долго не может удержать внимание публики? А чего вы хотели — господа клоуны? Клоуны тем и славны, что сильно смешат да быстро надоедают! Вот хотя бы ты, — взял он первый попавшийся кусок пластика. — Маикка Мор.

— Знаю, знаю... — насмешливо проскрипел он, тоном многоопытного старца. — Уши себе заточила — под полуэльфийку косишь, а такой дочки и орк постыдился бы! — Носитель информации полетел в стену. — Ты вот сама хоть раз испытывала те чувства, о которых стонешь, словно начинающая б...дь под мужиком?! — закричал Ирекк так, будто ненавистная певица могла его услышать.

— Горкон Дист… Кумир, мля… Любимец публики! А что вы мне скажите здесь любить?! Только и может, что орать, словно к нему пришел палач с приговором и бензопилой!

— Салитта Рокс… — Его лицо дрогнуло. — Шлюха! Лучшая шлюха нашей популярной музыки! Впрочем, — он важно приосанился, — это ведь давно вполне нормально! «Если хочешь быть звездой, поработай-ка п...й!» — Он заржал. — И я тоже над твоей... карьерой, поработал! — крикнул он вслед кристаллоплате.