Под угрозой скандала

Эмма вспомнила все эти курортные городки, казино, танцевальные залы и подвыпивших мужчин.

– Нет. Именно поэтому я вернулась сюда. И именно поэтому я стараюсь начать здесь новую жизнь, жить так, как живут эти люди.

Пока что у нее это плохо получалось.

– С такими сухарями, как сэр Дэвид Мартон? Ты меня поражаешь. Он даже сейчас выглядит как сухарь, а ведь разговаривает с такой прелестной девушкой, как мисс Хардинг.

Охваченная внезапным приступом гнева, Эмма швырнула книгу на прилавок. Когда-то она и сама считала Дэвида «сухарем», но тогда она была юной и глупой. Это было до того, как жизнь с Генри показала ей, что такое «веселье». Теперь Эмма понимала, какой дурочкой она была.

Но теперь для сожалений уже слишком поздно.

– Сэр Дэвид очень уважаемый и приятный джентльмен, – сказала она. – Зачем ты приехал, Филип? Я знаю, это место кажется тебе унылым болотом.

Филип с улыбкой посмотрел на нее:

– Разумеется, я приехал, чтобы встретиться с тобой, Эмма. Мы так внезапно расстались после смерти Генри.

– Какой у меня был выбор? Пришлось вернуться домой.

– Но у тебя был выбор. Я предлагал тебе свою помощь, Эмма. И совершенно искренне.

Эмма закрыла глаза, стараясь справиться с болью, которую причиняли ей воспоминания о прошлой жизни. Она чувствовала себя такой одинокой, такой потерянной. Ей так хотелось иметь дом – место, в котором царит покой и радость.

В те драгоценные мгновения, когда Дэвид целовал ее, Эмме казалось, что она обрела желаемое.

– Ты был очень добр ко мне, Филип, – сказала она.

Его лицо помрачнело.

– Я хотел быть для тебя больше, чем просто другом, Эмма, но ты не позволила мне.

Она в замешательстве посмотрела на книжные шкафы, за которыми скрылся мистер Лорн.

– Позволь мне проводить тебя домой, – сказал Филип. – Нам о многом надо поговорить.

Эмма не хотела идти с ним домой. Не хотела, чтобы ей напоминали о прошлом, не желала оставаться наедине с этим мужчиной, когда все ее мысли были о Дэвиде. О Дэвиде, который, наверное, не захочет больше видеть ее. Однако Эмма понимала, что ей придется выслушать Филипа, ведь он ее единственный друг.

Она взяла шляпку, дневник и попрощалась с мистером Лорном. Когда они вышли из лавки, экипажа Дэвида уже не было, миссис Смит и мисс Хардинг тоже нигде не было видно. Леди Уилингтон, проходящая мимо, остановилась поздороваться с Эммой и запечатлела на ее щеке поцелуй.

– Миссис Каррингтон, дорогая, как приятно вас снова видеть! – воскликнула леди Уилингтон. – Извините, спешу. У меня встреча в церкви с миссис Смит, мисс Хардинг и моей будущей невесткой. Думаю, в скором будущем мы услышим свадебные новости.

Эмма рассеянно размышляла о том, что случилось сегодня, но ей не хотелось быть невежливой с леди Уилингтон.

– Неужели?

– О да! – усмехнулась леди Уилингтон. – Миссис Смит совершенно уверена, что ее брат вот-вот сделает предложение мисс Хардинг. Для нашего маленького общества это целое событие, вы не находите? Новая леди Мартон в Роуз-Хилл…

Дэвид собирается обручиться? С мисс Хардинг? Эмма могла только надеяться, что потрясение, которое она испытала, не отразилось на ее лице.

– Да, в самом деле, – вынуждена была согласиться она.

– Впрочем, не следует особенно полагаться на информацию, поступающую от миссис Смит, – сообщила леди Уилингтон. – Я лишь надеюсь, что мой сын, как викарий этого прихода, не останется без работы. Приходите на чай, дорогая, и мы с вами обо всем поговорим!

Словно в тумане, Эмма повернула на дорогу, ведущую в Бартон. Филип молча шел рядом. Вскоре деревня осталась позади.

– Так, значит, твой уважаемый сэр Дэвид женится на очаровательной мисс Хардинг, – сказал Филип. – Любопытно.

Эмма посмотрела на него и заметила в его глазах что-то похожее на гнев. Филип тут же улыбнулся.

– Ты знаком с мисс Хардинг, Филип?

– Встретил ее по приезде сюда. Она и сэр Дэвид – совершенно разные люди. Впрочем, все мы должны делать то, что должны.

– Поэтому ты здесь?

– Я приехал, только чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.

– Можно было не тратить время на столь долгое путешествие, ты мог бы написать. Я же знаю, как тебе нравилась жизнь в Европе.

Филип долго молчал. Тишину нарушал лишь хруст гравия под их ногами и щебетание птиц в живой изгороди.

– Я хотел увидеть тебя, Эмма, – сказал он мрачно. – А еще я хотел показать тебе кое-что. Поверь, мне не доставит это удовольствия.

– Не доставит удовольствия? – озадаченно спросила Эмма. – О чем ты говоришь?

Филип достал из кармана сложенный листок бумаги. Они остановились у ворот Бартона и Филип протянул Эмме листок.

Пробежав его глазами, она увидела, что это вексель, подписанный Генри и выданный почти год назад, незадолго до его смерти. Оказалось, Генри проиграл в карты герру Готтфриду, которого Эмма хорошо помнила. А герр Готтфрид переписал вексель на Филипа.

Сумма, указанная в документе, была огромна.

Эмма не знала, что делать.

– Генри умер, не успев отдать тебе деньги? Но он уверял меня, что расплатился со всеми своими долгами…

До того, как собирался сбежать со своей любовницей. До того, как погиб на дуэли.

Филип стукнул кулаком по каменной ограде.