Под Варды синими сводами (СИ)

Перед ним стоял среднего роста, стройный незнакомец в темно-сером дорожном плаще с капюшоном, надвинутым на глаза и полностью скрывавшим его лицо.

— Кто ты и чего хочешь? — спросил Гил-Галад, решив, что лучше будет, если он быстро покончит с этой аудиенцией.

Караульный страж, видя, что Владыка не возражает против присутствия в его шатре этого таинственного посетителя, ретировался восвояси.

— Я из эльдар, но долгое время жил в этих диких степях и хочу просить тебя позволить мне присоединиться к твоему войску, — невозмутимо отвечал воин, — Скоро грядет война, государь, я желаю быть полезным тебе в битве с врагом, — он учтиво поклонился.

— Что ж, хорошо, — отвечал сбитый с толку Гил-Галад, — Каким оружием ты владеешь? — он пытался понять, в который из его полков лучше определить этого самозваного добровольца.

— Я могу драться любым оружием, — отвечал воин своим редкой красоты тембра голосом, — но предпочитаю это, — и он незаметным в своей молниеносности движением распахнул плащ и вытащил из ножен два поразительно красивых тонких сабельных меча средней длины, напомнивших Эрейниону те, которыми сражался его отец.

— Это прекрасные мечи, — сказал восхищенный Нолдаран, заворожено глядя на то, как незнакомец мастерски вращает запястьями, закручивая лезвия мечей в причудливые петли, — такие использовались при Нирнаэт… Откуда они у тебя?

— Я был при Нирнаэт, — ответил воин и почтительно склонил голову.

— Ты, должно быть, из воинов, что видели моего отца… — проговорил Гил-Галад.

Незнакомец кивнул.

— Я определю тебя в полк моей стражи, — Владыка Эрейнион мысленно обрадовался такой удаче. Сейчас, перед началом войны, каждый опытный и хорошо вооруженный воин был на счету.

Разумеется, Эрейнион рассчитывал на военную поддержку Элендила, которую тот обещал предоставить, но у князя дунэдайн было сравнительно мало бойцов. То же самое можно было сказать и об Элронде. Гил-Галад знал, что Лорд Имладриса со своими воинами полностью в его распоряжении в случае войны, но их было около трех тысяч, тогда как враг мог противопоставить им воинство числом в двести тысяч.

Орки были сравнительно слабо подготовлены, трусливы и плохо вооружены, но численный перевес и свирепость, с которой они действовали, внушали опасения. Кроме того, на поле сражения будут присутствовать не одни лишь орки. Гоблины, тролли, варги, барлоги, а также подконтрольные Ненавистному смертные и гномы обрушатся на них, грозя обратить в бегство своим бешеным натиском и значительным численным превосходством.

Позвав слугу, Гил-Галад обратился к нему с поручением:

— Ты отведешь его в расположение моих стражей, распорядись, чтобы его накормили и выдали все необходимое, — он перевел взгляд на замершего со склоненной в легком поклоне головой незнакомца, — Как твое имя, воин?

— Маивэ, государь.

— Распорядись, чтобы Маивэ ни в чем не нуждался. Отныне он служит в моем полку личной стражи.

Поклонившись, Маивэ и слуга вышли из шатра, оставив Нолдарана дописывать послание, адресованное его мудрейшей и прекраснейшей родственнице.

Они добрались до Лотлориэна сравнительно быстро и без каких-либо серьезных происшествий. Леди Галадриэль в первый же вечер, что гости из Имладриса проводили в ее чертогах, пожелала переговорить с Исильдуром и Анарионом наедине и отвела их в отдаленную часть парка. Эта часть огромного парка при резиденции Келеборна и его супруги располагалась на южном склоне горы Карас Галадон.

На невысоком каменном постаменте, вырезанном из камня в форме дерева с ветвистой кроной, стояла довольно широкая и при этом неглубокая серебряная чаша, а рядом большой серебряный же редкой работы кувшин с изящным горлом.

Неподалеку слышался шум ручья, спускавшегося с гор в эту низину.

— Это и есть твое зеркало? — спросил Исильдур, криво усмехаясь, когда они, уже затемно очутились у постамента — С его помощью ты видишь будущее?

Леди Галадриэль, чуть склонив голову, с интересом всматривалась в его черты, словно стараясь запечатлеть их в памяти. Под ее взглядом Исильдур снова усмехнулся и сам, насмешливо щурясь, оценивающе оглядел дочь Финарфина с головы до ног.

— Зеркало обладает собственной волей и может открыть многое — заговорила Галадриэль, — Оно показывает каждому то, что тот должен увидеть. Это могут быть потаенные желания, картины грядущего или совершенно неожиданные вещи.

— Мне не лгали, когда говорили, что ты хороша собой, — ответил Исильдур, приближаясь к ней, — Ты обладаешь чарами…

Галадриэль остановила его повелительным жестом.

— Хочешь заглянуть в зеркало? — спросила она, взяв в руку кувшин, — Или, может быть, ты желаешь знать свою судьбу? — Венценосная Дева перевела взгляд на стоявшего в стороне, и чувствовавшего себя потерянным от созерцания ее красоты, Анариона.

— Я? — младший элендилион часто заморгал, — Н-нет, я… Да! Я хочу взглянуть! — и, преодолев страх, он решительно шагнул вперед.