Под Варды синими сводами (СИ)

В этот миг, погруженный в свои мысли Орофер смутно почувствовал, как кто-то склонился над ним, полулежащим в кресле с запрокинутой головой. Он попытался приподняться, чтобы разглядеть того, кто сейчас ласково гладил его по щеке, когда ощутил на губах сначала легчайший, а затем все более настойчивый поцелуй, почему-то заставивший его рассмеяться. Ослабевший от выпитого в этот вечер вина, Орофер попытался оттолкнуть целовавшего его, но не находил в себе сил. Голова шла кругом. Все происходящее казалось таким до ужаса глупым и неуместным: жаркие, тесные объятия, нежные ласки и снова тягучие долгие поцелуи, прикосновения чьих-то горячих губ к его шее, чуткие пальцы, расстегивающие петли на его кафтане, проникающие под сорочку на груди…

«Но что это? Как это и зачем?» — пронеслось в его голове, когда чья-то рука просунулась, ослабив узел шелкового пояса, ему в штаны…

В следующий миг Орофер подскочил с кресла, как ужаленный — в единый миг из его сознания улетучились все последствия выпитого вина.

Гил-Галад оказался на полу, отлетев от могучего удара Владыки Эрин-Гален к выходу из кабинета.

— Саэлон! — гневно сверкая глазами, поворачиваясь в замешательстве то вправо, то влево, вопил Орофер.

На пороге тут же выросла фигура его оруженосца. Было видно, что тот не спал, находясь все это время в пределах досягаемости, на случай если понадобится своему господину.

— Немедленно проводи нашего гостя в его комнаты… Пока я что-нибудь с ним не сделал! — приказал Орофер не своим голосом. В коридоре послышались звуки приближающихся шагов. Не спал, оказывается, не один только Саэлон.

Гил-Галад несмело поднялся с пола, цепляясь за полки с книгами, принадлежащие стоявшему у самого выхода стеллажу и с опаской взглядывая исподлобья на Владыку синдар.

— Это в вашем Валиноре так принято?! — не унимался Орофер, — Проклятые голодрим! Чтобы такой как ты командовал моим войском?! — его трясло от гнева, — От вас нужно держаться как можно дальше! Вон отсюда! Завтра же ты покинешь Эрин-Гален навсегда!!!

Тем временем, Саэлон уже уводил Нолдарана Эрейниона в направлении отведенных ему комнат, а пришедшие с ним слуги вытирали с пола лужи пролившегося вина, убирали осколки бутылок и рассыпанные по полу фрукты.

====== Сияющая Звезда ======

Комментарий к Сияющая Звезда Laurёfinde (кв.) – Золотоволосый (златокудрый). В синдаринизированном варианте – Глорфиндел.

Mal galad (синд.) – Золотое сияние. Прозвище Амдира.

Нельзя стесняться своих чувств, даже если кому-то они могут показаться неправильными, нездоровыми и извращенными, был убежден Гил-Галад. Любовь имеет право на существование, когда она истинна. Что противоестественного было в удовольствии, которое он получал от любви с мужчинами? Они были такими же, как и он, воинами, привычными к жизни в походе, умевшими обращаться с различными видами вооружения, носившими боевые доспехи, без устали могли совершать длинные пешие переходы или скакать в седле по многу часов в день.

Его первым мельдо был появившийся как раз тогда, когда Ненавистный выковал Кольцо Всевластия и напал на Имладрис, взяв его в осаду, солнцеликий Лаурефиндэ. Он приплыл, как сам сказал, по воле Валар на помощь Эрейниону. Отдаться такому сильному, могучему, благородному и прекрасному собой воину, как Глорфиндел, было для него радостью. Любимый часто говорил ему, что Гил-Галад напоминает некоего давнего возлюбленного, оставшегося в чертогах Намо, и был нежен с ним. Тогда Эрейнион не предал значения тому, что Золотоволосый не сохранил верности тому возлюбленному…

Лаурефиндэ был опытным и неутомимым любовником и быстро обучил способного и увлеченного Владыку нолдор всем премудростям такой любви, о многих из которых Гил-Галад даже не догадывался, считая, что полноту чувств и их порывы вполне можно выразить, ограничившись крепкими объятиями и поцелуями.

Но Златокудрому лорду ваниар было мало одних объятий с темноволосым красавцем Эрейнионом. Часто по утрам, перед самым рассветом, Глорфиндел неслышно проникал к нему в шатер. Полюбовавшись немного зрелищем спящего, он вытаскивал полусонного Гил-Галада из-под покрывала, набрасывая это покрывало на плечи Владыки нолдор, и, сгребя его в охапку, почти против воли, тащил плохо понимавшего, что происходит, Нолдарана, наружу, тут же сажая впереди себя на своего огромного, прибывшего с ним из Валинора, коня — Асфалота.