Под Варды синими сводами (СИ)

Стиснув его в крепких объятиях и побыв в таком положении несколько мгновений, Элендил чуть отстранился, жадно схватил Эрейниона за тонкую, опоясанную шелковым вышитым драгоценными золотыми нитями поясом, талию и широко улыбнулся, вглядываясь в его лицо:

— Ну, здравствуй! Говори же, ты дожал этих лесных красоток? — и Элендил счастливо расхохотался, стискивая еще крепче талию Нолдарана.

— Я тоже рад тебя видеть, — почти соврал Эрейнион, оглядываясь вокруг на наблюдавших за их встречей стражей обеих сторон.

Он осторожно попытался освободиться из тисков Элендила, мягко сказав тому на ухо:

— Я расскажу все позже, за ужином. Ты придешь?

Князь дунэдайн выгнул бровь и слегка нахмурился, размыкая их объятия.

— Ты что-то бледный, — он всматривался в отводящего глаза Нолдарана, — Ведь ты здоров? Вы не болейте никогда, демон вас задери! — он с силой хлопнул по плечу Гил-Галада, затем, оглянувшись на безмолвно окруживших их приближенных и прочих воинов, Элендил отошел на несколько шагов, восхищенно оглядывая с ног до головы прибывшего друга.

— Увидимся за ужином, — неуверенно произнес Гил-Галад и, стараясь не смотреть по сторонам, а в особенности не встречаться взглядом с Элендилом, направился в сторону конюшни, где намеревался оставить свою лошадь на попечение местных конюхов.

Первым, кого Нолдаран увидел тем вечером, после того, как принял ванну и оделся к ужину, оказался не Элендил, а командир отряда его разведки Арассэ. Он вошел в отведенную Эрейниону комнату без стука, застав Владыку нолдор перед зеркалом — тот примерял новый, расшитый самоцветами, камзол и диадему, размышляя над тем, нужны ли еще какие-либо украшения. Разглядывая отражение в зеркале, Гил-Галад спрашивал себя, покажется ли он красивым этим вечером князю дунэдайн, но в тайне думал об Орофере.

— В чем дело? — спросил он, откладывая в сторону ожерелья и подвески.

— Мой государь, как вы и приказали, я и мои квенди следили за Лордом, — начал с волнением Арассэ.

У Эрейниона часто забилось сердце, а ноги вмиг ослабли.

— Говори! — скомандовал он, держась за ворот камзола.

— Вы помните, не так давно в полк вашей личной стражи поступил новобранец, Маивэ, — Арассэ сделал небольшую паузу, — Сейчас Лорд Лаурефин пытается ухаживать за ним. Мне Маивэ кажется крайне подозрительной фигурой. Его одежда и амуниция совершенно новые, будто сделаны специально для поступления в армию, а оружие, которое при нем, наоборот — кажется очень древним; сейчас такого нигде не найти. Его клинки определенно ковались не в этих землях. Маивэ носит с собой лютню и обладает красивым голосом. Всех в отряде покорили его песни, хотя исполняет он их крайне неохотно. Кроме того, этот квендэ никогда не снимает тонких шелковых перчаток. Нам не удалось выяснить, где он жил до поступления в полк. Все, что мы знаем о нем, это то, что он из нолдор и, возможно, является ровесником Лорда Лаурефиндэ, родившимся, как и Лорд, в Благословенных землях. Есть предположение, — тут Арассэ замялся, — что они знали или видели друг друга раньше.

— Привести ко мне Маивэ! — не в состоянии более что-либо понимать, потребовал Гил-Галад.

В голове Нолдарана стучало только одно: «Этот Маивэ и есть тот самый его давний возлюбленный!»

Невысокий и стройный Маивэ уже через полчаса стоял перед кипящим от ревности и унижения Гил-Галадом.

— Ты знал раньше твоего командира? — был первый вопрос Нолдарана.

Воин стоял перед ним, скромно склонив темноволосую голову.

— Нет, государь, мы не были знакомы, — тихо ответил Маивэ.

— Ты лжешь! Мне известно, что ты, как и Глорфиндел, родился в Амане. Вы вместе пришли сюда почти четыре тысячи лет назад.

— Это правда, но я не знал Лорда Лаурефиндэ лично до поступления к вам в полк.

— Зачем ты пришел, изгнанник?! — Гил-Галад терял терпение, — Кто ты?!

— Я всего лишь истерзанный тоской, уставший от жизни странник, — молвил тихо воин.

— Убирайся прочь, отступник! — надменно прикрикнул на склонившегося перед ним Маивэ Владыка нолдор.

— Хорошо, — гордо поднимая голову, сильным, уверенным голосом проговорил воин, — Позвольте мне только добраться с вами до Имладриса. Там я перейду в подчинение его правителя.

Владыка Орофер метался по замку в сильнейшем раздражении. Он сам согласился на союз с голодрим и их Верховным Королем. Теперь отступать было нельзя, недопустимо. Он и его воины, а также воины Амдира, будут сражаться в обещавшей начаться самое позднее через какой-то жалкий десяток лет, войне. Было необходимо начинать подготовку.

Подготовкой к войне, вместе с самим Орофером, активно занимался и Тэран-Дуиль. Владыке было жаль подвергать риску и отправлять на смерть своих воинов, а в особенности ему было жаль тех, кто в полнейшей неизвестности, в плену страха, оставался ожидать их возвращения. Но выбора у него не было, и не только потому, что он дал согласие на присоединение к союзу. Орофер отчетливо сознавал, что не имеет права позволить, чтобы союзными войсками руководил погрязший в разврате искаженец, каким без сомнения являлся Владыка Эрейнион.