Под Варды синими сводами (СИ)

— Это ты отдашь той, к которой обратится твое сердце, — сказала матушка.

— Моя леди, — я снова поклонился, — благодарю за этот ценный дар. Я буду вспоминать тебя, всякий раз, рассматривая это кольцо. Мы скоро увидимся вновь, не печалься, до свидания.

После короткого прощания с отцом мы покинули его замок. Я увозил с собой серебряное помолвочное колечко — дар любимой матушки. Первые дни я вечерами доставал из-за пазухи крохотный мешочек из темно-синего бархата и вынимал кольцо, чтобы полюбоваться им и вспомнить о материнских ласках и заботе. Думал я и о тех юных десси*, что видел при дворе в Менегроте. Среди них были подруги и верные помощницы несравненной аранель Лютиэн и девы голодрим, «нисси»* из окружения прекрасной как майский полдень супруги лорда Келеборна. Я видел многих, но заметил лишь саму «Венценосную Деву».

====== Лис ======

Комментарий к Лис Osanwe (кв.) – передача мыслей на расстоянии, свойственная эльфам. В синдарине это “gosanna”

Fea (кв.) – душа, дух. Мн.ч. – fear

Roa (кв.) – телесная оболочка, тело, плоть. Мн. ч. – roar. В синдарине это “hroa”

Потом ученые принялись толковать о различных видах любви: любовь влюбленных отличается ведь от любви, которую чувствуют друг к другу родители и дети, или от любви растения к свету — например, солнечный луч целует тину, и из нее выходит росток. Г.Х. Андерсен «Дочь болотного царя»

Когда я переживаю заново в воспоминаниях подробности нашей с ним первой встречи, мне нравится думать, что я испытывала тогда, глядя на него, чувства и ощущения схожие с теми, что испытывала в свое время Мелиан, когда среди густых ветвей и толстых стволов лесов Нан-Эльмота впервые разглядела очертания стройной фигуры Эльвэ Синголло.

Подобно видению, неясной тени, его образ блуждал по чертогам моих сновидений с тех пор, как началась для меня пора юности, ускользая каждый раз, когда воображение пыталось поймать его и удержать, чтобы предать его облику черты более четкие и сохранить в памяти.

Но в тот миг, когда он впервые предстал передо мной наяву, я узнала его, вспомнила, наконец-то, лицо и очертания высокой и статной фигуры, что тревожили меня во сне и в мечтах уже многие годы. Тогда я не испытала удивления, потому что знала — рано или поздно я встречу его, хоть и не обладаю даром предвидения. То, что я почувствовала, можно назвать радостью от осознания прихода момента долгожданной встречи. Я обрела его, а вместе с ним и смысл жизни.

Грациозный и стремительный, полный внутренней силы в сочетании с неуловимой чувственностью, которая сквозила в его движениях, жестах, повороте головы, взгляде прекрасных глаз… Его направленный на меня взгляд в ту первую встречу, близ западных границ Дор-Карантира, я помню и сейчас. Выразительный блеск его чудесных глаз, оправленных в драгоценную оправу из густых и длинных черных ресниц и разлетающихся над ними темных соболиных бровей, околдовал меня.

Отец и его приближенные в сопровождении отряда охраны выдвинулись к границам отцовских владений, чтобы встретить и обеспечить безопасный путь через наши земли посланцам Владыки Дориата, направлявшимся в Химринг для переговоров со старшим из моих дядей. Движимая любопытством, я напросилась с ними. Отец хоть и хмурился, но все же согласился взять меня с собой, рассудив, что рядом с ним и отрядом из сорока стражей я буду в большей безопасности, чем одна, ожидая его возвращения вдали от него в окружении домашней прислуги.

Я и моя верная Тулинде, девушка-помощница, были единственными нисси в нашем отряде. Мы с ней старались держаться недалеко от возглавлявшего группу всадников гордого красавца Тьяро — командира разведки моего отца.

По мере того, как мы медленно продвигались вглубь чащи, дозорные на флангах, постоянно оглядываясь по сторонам, прислушивались ко всем шорохам утреннего леса.

Я предпочитала щебет птиц, шелест листьев и поскрипывание веток праздной болтовне сопровождавших нас всадников охраны, и потому ехала молча, изредка перекидываясь несколькими словами с Тулинде и время от времени бросая взгляд на ехавшего впереди нас отца.

Он был серьезен и казался даже спокойнее обычного. Острый взор его был внимательным, холодным, сосредоточенным. Мой дядя Майтимо привечал посланников Дориата, вел с ними диалог, старался найти точки соприкосновения в вопросах обеспечения безопасности земель Белерианда, отец же терпел эти сношения лишь из уважения к старшему брату и его статусу, относясь к бесконечным посольствам синдар и советам с ними лишь как к блажи главы Первого Дома. Сам полагая, что их феар*, отмеченные и искореженные Клятвой, не принадлежат более к миру живых, в котором единственное предназначение их — получить сильмарилы, ни к миру мертвых, в котором им не будет прощения за отступничество моего деда, Пламенного Духа, и безумие, совершенное в Альквалонде. А потому, все усилия старших дядей Майтимо и Макалаурэ по налаживанию отношений с Сокрытым Королевством и совместной защите от Черного Врага в глазах отца были пустой тратой времени и сил.