Под водой

И вот Чингиала отвели в камбуз. Сама по себе столовая была большая, но очень тёмная. Углов комнаты было попросту не видно из-за того, что факела не могли светить настолько сильно. Внутри камбуза отчётливо пахло рыбой. Этот запах узнал бы даже человек с забитым носом, настолько он был силён. Сегодня на обед была уха— ну скорее вода с рыбой, чем полноценный суп, но с другой стороны, иногда в коричневатой жидкости мог проплывать кусок картофеля, радующий глаз. Рыба была нарезана большими кусками и совсем не очищена. Честно говоря, только своим видом, не говоря уже про запах, суп отталкивал. Но есть больше было нечего, поэтому Чингиал решился на то, чтобы опустить ложку в тарелку, а потом эту же ложку отправить себе в рот. Не понятно по какой причине, но блюдо было совсем не солёным. Это очень возмутило Чингиала, но он не подал виду, а лишь взял вторую ложку необычного блюда. В этот раз в ложке был не только бульон, но и кусок рыбы. Вокруг Энрике стояли пятеро моряков внимательно наблюдавшие за тем, как он ест. Поэтому, когда Чингиал клал в рот уже вторую ложку, он нарочно облизнулся, будто сейчас попробует сладкий панфорте, а не вонючую рыбу в непонятной жидкости. Стоило толстяку лишь положить эту субстанцию, себе в рот, как кость, которую забыли, а может быть и не собирались вытаскивать из рыбы, впилась ему в верхнюю десну. Боль была адской, но Чингиал молчал. Тихо вытащив чуть окровавленную косточку изо рта, он положил её на стол и продолжил есть. Пусть Энрике и был толстяком, это совсем не означало, что он готов проглотить всё, что ему принесут. Энрике любил вкусную еду— ту самую, что ему готовила мать, когда он был маленьким. Тётя, конечно, убила в мальчике частичку гурмана, но всё же оставшаяся часть никуда не делась. В конце концов, с горем пополам, блюдо было съедено и одному из матросов было приказано найти для Чингиала место, где он будет спать. Пара пошла в сторону кают.

"Тем самым", кто искал для Энрике место для ночлега, был Червелл. Очень умный молодой парень, носящий несимметричные очки. Возможно, из-за того, что он был невероятно худым и иногда заикался, ему и давали самую неинтересную и совсем не ту, которую он заслуживает, работу. Но не переживайте. Ещё года два-три и всё изменится в лучшую сторону.

По пути пара разговорилась, попутно познакомившись. Червелл нашёл для Энрике подходящую комнату с большой кроватью и тёмными деревянными стенами, пахнущими солью и старостью. На удивление каюта не была пыльной, но запах соли всё равно бил в нос.

Позже, Чингиалу дали парочку обязанностей на корабле, и он наконец-то стал немножечко полезен команде. Со временем толстяку начали доверять больше и дали даже поработать вместе с поваром над ужином. То, что приготовил Чингиал запомнилось каждому на корабле— это был настоящий талант. Так запечь рыбу мог только настоящий мастер. Казалось, что даже стоит Энрике по-другому— более профессионально, чем старый повар.

Но в конечном итоге всё кончилось: корабль приплыл в назначенное место. Прибрежный городок около воды, казалось, ничем не отличался от того, где жил Чингиал. Такие же маленькие деревянные домики, покрывающие всю горно-пляжную местность данного города. Люди были по всюду, и одеты они были… Почти одинаково. Ну то есть, что девушки, что мужчины носили платья. У женщин они, конечно, были больше и пышнее, а у мужчин… Нет. Это были скорее юбки, чем платья. У мужчин были юбки. Из-за того, что они были гораздо короче, чем платья они были куда менее грязны и рваны.

Это было так непривычно для Чингиала. Его мужчины носили шорты и рубашки, но никак не юбки. А на головах их были бежевые кепки и изредка шляпы, что частично объединяло их с англичанами. Но некоторые "особенные" англичане носили совсем не понятный для Чингиала головной убор. Он был похож на цилиндр, точнее это и был цилиндр. "Почему такие высокие?" — подумал про себя Чингиал. "Неужели они не могут сэкономить на ткани и сделать из этого огромного недоразумения две обычные шляпы?"

Вдруг его размышления перебил удар по плечу:

— Ну что, Энрике. Вот мы и в Англии, скоро нам придется прощаться. Как тебе Англия? — спросил его Червелл.

— Я представлял её немного другой, — растерянно произнёс Чингиал.

— Это нормально. Это все потому, что мы не в Лондоне. Все представляют Лондон, когда говорят об Англии. Если плыть дальше по воде, туда, где берега сужаются— ты обязательно попадёшь в Лондон. Там жизнь другая, поверь мне, друг, — Червелл улыбнулся и было что-то в этой улыбке. И дружелюбность, и обаяние, и радость за друга, и небольшая грусть из-за осознания, что друг скоро покинет этот корабль, и что вряд ли судьба столкнёт этих двух людей вместе ещё раз.