Под волнами Иссык-Куля

На обратном пути меня застиг ливень, не прекращавшийся несколько часов. Небольшие ручейки, стекавшие по южным склонам Кунгей-Алатау превратились в стремительные ревущие мутные потоки; они несли вывороченные кустарники, катили по дну крупные валуны. Во многих местах вода шла через полотно шоссейной дороги и здесь оставляла наносный слой глины и песка, толщиной в добрых четверть метра. Когда дождь прошел и вода спала, обнажились овраги и русла обычно сухих в это время года речушек, до краев забитые наносным песком, глиной и камнями. В одном месте, где поток впадал в озеро, образовался даже наносный островок. И сразу мне вспомнился раскопанный нами канал. Достаточно трех-четырех таких сильных ливней, чтобы русло канала было сплошь занесено. Значит, канал этот никто не разрушал. Просто в какое-то время им перестали пользоваться и периодически очищать его, а дождевая вода сделала свое дело, превратив канал в земляной вал.

Но все же, почему канал соорудили на поверхности, а не вырыли в земле? Чем больше я думал, тем сильнее поражался предусмотрительности древних строителей. Ведь если прорыть канал в земле, первый же дождь забьет его наносами — многочисленные ручьи, образующиеся во время дождя, неминуемо попадут в канал. Каналу же, сооруженному на поверхности земли и огражденному с обеих сторон земляными насыпями, такая беда не угрожает. Что касается вод той речки, которая питала канал, то во время дождя, очевидно, канал перекрывали, и, таким образом, речные воды тоже не могли забить канал наносами. Просто и надежно!

В лагере меня ожидали волнующие новости. За один день на дне озера в районе деревни Курское были найдены каменный джергылчак с удивительно точно пришлифованными трущими поверхностями и совершенно целый глиняный кувшин изящной формы с ручкой и сливным носиком емкостью в два-три литра. Около островка Валентина Котика наши подводные спортсмены подняли несколько обломков кирпичей со следами зеленой и синей глазури, квадратную кирпичную плиту размером в полметра и облицовочные плитки с рельефным геометрическим орнаментом. Но больше всего посчастливилось Герману Прушинскому, который между островком и мысом, метрах в двухстах от берега, на глубине около двух с половиной метров обнаружил часть стены, сложенной из кирпича!

На следующий день, как только установилась хорошая погода, я, Толя Матиенко и Прушинский, вооружившись ластами, масками и дыхательными трубками, поплыли на «Османе» к месту находки. У стены покачивался буек, и она отлично была видна сверху. Сгорая от нетерпения, я натянул ласты, маску и нырнул…

Прямо на дне возвышалась часть стены из точно таких же кирпичей, какие мы во множестве поднимали и из которых жители Баетовки складывали печи. Я насчитал семь слоев кирпичей, вынырнул, набрал воздух, снова нырнул и начал внимательно исследовать каждый метр стены. Сверху она покрылась так называемым ракушечником, или коряжником, — неорганическим отложением известкового туфа. Между кирпичами зияли глубокие щели, очевидно, вода со временем вымыла часть скрепляющего материала. В щелях этих теперь прятались чебачки — мелкие рыбешки величиной с сардинку. Они опасливо выглядывали из своего убежища: появление ластоногого чудища вызывало в них острое любопытство.

Стена шла с запада на восток и имела в длину около пяти метров. В западной части сохранились остатки угла стены, которая поворачивала здесь на юг, но в южном направлении она оказалась совершенно разрушенной до фундамента. Около восточного же края кладки я заметил какой-то продолговатый придаток цилиндрической формы, сильно покрытый коряжником. Я снова набрал воздух, нырнул и, ухватившись за этот придаток руками, осторожно лег на грунт, стараясь не подымать мути. Теперь я увидел круглое отверстие — цилиндрический придаток оказался не чем иным, как частью трубы, вплотную подходившей к стене. «Водопровод!» — мелькнула у меня догадка. И как бы в подтверждение этому, я заметил часть глиняной трубы, лежащей несколько поодаль и полузанесенной песком.

Когда трубу подняли на поверхность, оказалось, что один ее конец шире и имеет внутреннюю резьбу, на узком же конце ясно обозначилась наружная резьба — удивительно точная подгонка! Труба отлично сохранилась, имела внутренний диаметр сантиметров двадцать и длину полметра.

Итак, следы какой-то необычной постройки были налицо. Что же это за постройка, кому она принадлежала?

Со мной была книга П. П. Семенова-Тян-Шанского «Путешествие в Тянь-Шань в 1856–1857 годах». Из главы, посвященной Иссык-Кулю, явствовало, что знаменитый путешественник располагал сведениями о существовании на озере острова с крепостью, сообщенными Ибн Араб-шахом и Мухаммедом Хайдером. Знал Семенов и об исчезнувших под водой развалинах от местных жителей, они указывали ему на примерное их местоположение. Вот что говорит Семенов по этому поводу: