Под вуалью

— Занятная идея, не правда ли? — посмеиваясь, Нанетт отложила в сторону ручку. — Дуэйн в городе — все равно, что лев в клетке. Его дед был точно таким же, поэтому я бросила сцену и приехала жить сюда в Дар-Эрль-Амру. А я, знаешь, была намного знаменитей, чем Изабелла. Это было время галантных и остроумных кавалеров, вина и вечеринок, а я все это просто обожала. Шикарные наряды, шампанское, красивые молодые люди, флирт, танцы — Париж был у моих ног! Но когда в моей жизни появился Арманд, я нисколько не сопротивлялась. Это был тип мужчины, от которого невозможно было дождаться уступок.

Здесь, в Эль-Кадии, в его палатку ударила молния, и я, как Руфь, следовала за ним везде.

— И вы никогда не пожалели о своем решении, Нанетт? — Рослин обожала разговаривать со своей хозяйкой о ее прошлом.

— Никогда не следует жалеть о большой любви, даже если с ней приходят боль и огорчения. — Нанетт сняла очки и положила их в бархатный футляр. Затем она подошла к Рослин и села рядом с ней. Ее голубые глаза внимательно наблюдали за девушкой.

— Три недели ты у нас, и уже немного поправилась. Это прекрасно. — Довольная, Нанетт кивнула. — Тебе лучше, дитя мое? Ты уже не так нервничаешь, стала спокойней.

— О, мне намного лучше, — поспешила заверить Рослин женщину, которая была к ней безмерно добра. — Ваш пустынный воздух действует на меня тонизирующе.

— Тристану следует поехать с тобой вместе на лошадях и показать тебе пустыню. Теперь ведь ты уже поправляешься. — Нанетт взяла в свою худенькую руку Рослин. На пальце больше не сверкал яркий бриллиант. Рослин заперла кольцо в ящике вместе со шляпкой Джульет... Она чувствовала, что эти две вещи принадлежат друг другу.

— Тебе больно носить это кольцо? — тихо спросила Нанетт.

— Оно было мне немного велико, и я боялась его потерять. — Рослин не решалась продолжить, но все-таки добавила. — Нанетт, вы разрешите мне его вам вернуть? Мне сказали, что оно ваше. Вы дали его Арманду, когда ему исполнился двадцать один год.

— Ах, да. У меня была романтическая идея о том, что каждый из моих внуков подарит своей избраннице кольцо. Все три кольца были моими любимыми украшениями. Я полагала, что кольцо, благословенное любовью, должно принести счастье. — В голубых глазах промелькнула боль. — Нет, малышка, это кольцо — теперь твое. Это все, что у тебя есть от Арманда... и одновременно совсем не все. У нас хранится много игрушек и вещей, которые принадлежали Тристану и Арманду. Дневники, коллекция всевозможных безделушек — Тристан тебе покажет. Возможно, это пойдет тебе на пользу — прикосновение к вещам, которые принадлежали Арманду — книги, вещи. Может, так восстановится потерянная связь между вами.

Рослин должна была бы обрадоваться этой перспективе, но все было наоборот, она как бы внутренне съежилась.

Ей казалось, что она боится повстречаться с темным призраком среди детских вещей Арманда.

Ежедневно, в сопровождении арабских слуг, Нанетт обходила дом, чтобы убедиться, все ли было в порядке.

Предоставленная самой себе, Рослин поднималась на крышу гаремной башни. Это стало ее любимым местом отдыха.

Она любила сидеть там в любое время дня среди кадок с цветами и выгоревшей мебели. На мили вокруг простиралась пустыня, огромное песчаное море цвета янтаря, где так же, как и на воде, вздымались волны. Изменчивое и манящее, оно то возбуждало ее, то успокаивало.

Однажды Ягуб назвал пустыню садом Аллаха. Он тогда принес ей на крышу апельсиновый сок и печенье в виде звезд и полумесяцев, испеченное по старинным рецептам гарема, когда девушки в вуалях проводили свое свободное время на башне.

Сидя в старом плетеном кресле, дотрагиваясь до цветов, растущих в кадках, Рослин неторопливо размышляла о словах Ягуба — «сад Аллаха». Шляпа была надвинута на лоб, потому что в полуденные часы невозможно было смотреть на солнце и выжженные пески — глаза слезились. Необозримый простор с цитаделью Жебель-Д'Оро вдали, где, говорят, жили разбойники.

Поверить в это в ее возрасте было бы глупо и смешно, но все легенды и поверья древности взывают к нашему воображению. Зловещий огонь, где нашли приют джины — эти повелители бурь... Интересно, возьмет ли ее туда с собой Тристан?

Неожиданно она вся подалась вперед — ее внимание привлек арабский всадник, галопом, словно ветер, несущийся по пустыне. Его черный плащ, развеваясь, скорее походил на крыло птицы, готовой взлететь.

Когда они исчезли, пустыня, кажется, вдруг странно опустела. Это напоминало тишину в конце победного гимна. Рослин предалась грустным размышлениям, потом, взяв книгу, она углубилась в чтение. Так прошло время до обеда.

Дуэйн Хантер, по своему обыкновению, появился неожиданно. Кажется, ему нужно было обсудить что-то с Нанетт — дело касалось споров рабочих на плантациях по поводу оплаты их труда, что могло привести к беспорядкам во время сбора урожая.

— У тебя же есть право улаживать подобные дела так, как ты считаешь нужным, — сказала ему Нанетт за обедом.