Под вуалью

— Потому что Нанетт будет беспокоиться, я знаю. — Докончила фразу Изабелла. В следующее мгновение она уже удалялась прочь, добавив через плечо, — я жду с нетерпением, когда мы отправимся прокатиться.

Она ушла, и Рослин осталась в коридоре одна… Ей вспомнились тревожные зеленые глаза Дуэйна, когда он предупреждал ее о том, что не стоит никуда отправляться в связи с приближающейся бурей. Рослин ощущала очень сильное беспокойство, а воздух был таким тягучим и плотным, что она с трудом дошла до кухни.

— Юсеф, — обратилась она к слуге, — когда будет буря?

Он остановился и прислушался. Далеко в пустыне уже ощущалось движение песка.

— Не сейчас, — ответил он. — Возможно, сегодня вечером.

Глава тринадцатая

Когда Рослин спускалась вниз по лестнице, чтобы встретиться с Изабеллой, слуги в доме были заняты тем, что плотно закрывали двери и окна. Рослин не сказала Нанетт, что отправляется прокатиться с Изабеллой на машине. Из-за приближающейся бури Нанетт стала бы волноваться и не смогла бы как следует отдохнуть.

Изабелла уже ждала ее в машине. На ней был костюм из чесучи и шляпа с полями и повязанной вокруг тульи шифоновой лентой в горошек. Она открыла Рослин дверь. На Рослин было светло-голубое платье, которое делало ее еще моложе. На голове, так же как и у Изабеллы, была шляпа с полями, защищающая глаза от солнца.

— Воздух стал каким-то тяжелым, — заводя машину, сказала Изабелла. Они выехали через арку из Дар-ЭрльАмры и по прохладной зеленой дороге, прорезающей плантации, отправились по направлению к главной магистрали.

Проезжая мимо стоящего обособленно дома Дуэйна, Изабелла оглянулась, как будто в надежде увидеть на террасе высокую ладную фигуру хозяина. Но единственным, кого смогла заметить Рослин, был слуга Дуэйна, Дауд, в делом традиционном одеянии.

— Я действительно не понимаю, как Дуэйн может жить здесь среди всех этих деревьев, — заметила Изабелла.

— По ночам здесь наверняка стоит шум от цикад и лягушек.

— Я думаю, он привык к деревьям, — сказала Рослин.

— Особенно, если подумать, сколько лет он провел в джунглях Амазонии.

— Он просто привык жить среди дикой природы, — Изабелла посигналила рабочему с плантации, переходящему дорогу, по которой они ехали. — Но любые привычки можно изменить. К тому же человек с его способностями мог бы зарабатывать куда больше денег, руководя делами, сидя за столом, а не гробя свою жизнь на плантациях.

— Возможно, он принадлежит к тем людям, которые находят удовлетворение в том, чтобы жить на природе.

Лично я не могу представить себе господина Хантера за рабочим столом, — твердо прибавила Рослин. — Я полагаю, такая жизнь его попросту сгубила бы.

Изабелла ничего не ответила. Они ехали по шоссе, и стрелка спидометра держалась где-то по середине между семьюдесятью и восемьюдесятью. По обеим сторонам была пустыня, у дороги росли кустарники выгоревшего зеленоватого оттенка. Они были единственным, что разбавляло однообразие желто-коричневого цвета. Небо было настолько ярко-синим, что на него невозможно было смотреть без очков.

— Почему ты обращаешься к Дуэйну так официально? — растягивая слова, произнесла Изабелла. — Я уверена, что ваши отношения не всегда были такими официальными.

— Ты ошибаешься, — тут же отреагировала Рослин.

— Нам так и не удалось перейти на дружеский тон.

— А как вам удалось стать любовниками?

Какое-то время Рослин не могла прийти в себя от услышанного. Она взглянула на Изабеллу, чей профиль, как будто бы выточенный из слоновой кости, оттенял шарф.

— Ты же прекрасно слышала, что я сказала, — процедила сквозь зубы Изабелла. — Я слышала все, что говорил сегодня Дуэйн, стоя рядом с тобой во дворе. Он сказал, что ты боишься, что станет известным, что вы провели ночь вдвоем на озере Темсина. Чего ты боишься? Ты думаешь, что Тристан считает тебя невинной девочкой, а Нанетт полагает, что ты любила ее внука Арманда?

— Прекрати сейчас же! — приказала Рослин. — Ни в одном твоем слове нет и доли правды. Дуэйн и я были застигнуты на берегу разразившейся бурей, и нам пришлось провести ночь в лодочном гараже. Но могу заверить тебя, что он не занимался со мной любовью.

— А что же вы делали там вдвоем на берегу? — руки крепко сжимали руль, иногда немного поворачивая его то вправо, то влево, объезжая неровности дороги.

— Мы не были там вдвоем — во всяком случае, ни с самого начала. — Рослин приходилось почти кричать из-за резкого порыва ветра, а рукой придерживать шляпу. — Я захотела прогуляться, а ему, как оказалось, тоже пришла в голову эта мысль: озеро в ту ночь было таким загадочным, а луна просто завораживала. У меня и в мыслях не было встретиться с ним, а он не предполагал, что ему придется провести ночь со мной в лодочном гараже. Во время бури тропинку, ведущую вверх к гостинице, размыло, и нам ничего другого, кроме того, как ждать утра, не оставалось.

— Почему же вы в такой тайне держали ваше невинное приключение?

Вопрос был абсолютно по делу, но Рослин была не расположена жалеть чужие чувства, ведь ее чувств этот допрос явно не учитывал.