Под защитой сказки (СИ)

Когда краем уха ему показалось, будто он слышит смешок, то тщательно объяснил себе, что подобный звук непременно издает щеколда в окне.

А затем крик застрял у него в горле.

На его столе – абсолютно сама собой! – зажглась настольная лампа. Она бешено замигала, будто кто-то без конца включал и выключал ее.

«Это наверняка сон. Без сомнения – сон!»

Но железный лязг он уже ни с чем не мог перепутать.

Огромные доспехи – те самые, которые он купил только сегодня! – попросту зашли в комнату, и тот, кто носил их, оставался незрим.

В свете бешено мерцающей лампы блеснул темный, словно уголь, и подсвеченный жаром огня силуэт.

- Поговори со мной, человек, - голос был жуткий. Вкрадчиво-мягкий и низкий, он заполнял все пространство целиком.

Но едва сэр Малькольм услышал его, ему захотелось умереть, лишь бы не слышать его еще раз.

- Ты так хотел познакомиться с нами, что украл наши вещи, - подзадорил его второй голос. Хриплое рычание зверя. Не лучше первого. Если не хуже.

Язык прилип к небу, пижама промокла от пота. Он вжался в изголовье постели, переводя взгляд то на темную фигуру за столом, которая мельтешила в калейдоскопическом рыжем мигании лампы, то на отблеск лат.

- Чт… кто…?

Он едва выдавил это из себя и был готов разрыдаться от идущего извне навязанного ужаса, как ребенок, пусть остатками разума сознавал, что это не так. Доспехи не могли разговаривать, тени не могли ходить по дому, но…

Внутри похолодело, когда прозвучали ответы.

- Охота.

- Гнев.

- Месть.

- Смерть.

Краем уха, едва сознавая происходящее, сэр Джон Малкольм услышал еще один звук. Тихий шелест, который заполнял комнату.

А потом мигание лампы прекратилось, и на несколько мгновений она засияла так ярко, что он увидел источник звука.

Сотни змей покрывали пол комнаты подвижным живым покрывалом. Они шуршали и шипели, и льнули к чему-то, что носило доспех, как будто нежно. Черные, золотисто-рыжие, красные, голубые, зеленые – будто все сползлись на им одним понятный зов.

Змеи поднялись кобрами, глядя на сэра Малкольма.

И все, как одна, прыгнули к нему.