Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

Не знаю, сколько я простоял там. Но постепенно понял, что непроницаемая завеса поднимается и мною овладевают невероятные чувства, о которых я и не подозревал. Нежность. Желание защищать. Гордость. А еще злость. Я разозлился. На всех. На Аннабель и ее мужа, на ее мать. Но больше всего на себя. Что, черт подери, я творю, подумал я, ведь она моя дочь, а я ее отец. Почему же я тогда перекладываю обязанности на Фиби? Ответ был до боли прост. Я стоял там и ничего не делал, чем и занимался последние три дня. Бег на месте – так это называлось в школе. И никуда не мог добраться.

Я отошел от картины и спустился вниз, к телефону. Позвонил в справочную и узнал номер миссис Толливер. Позвонил в Уайт-лодж, однако ее там не было…

– Она уехала к подруге в Хелфорд, – перебила я Дэниела. Но можно было и не говорить.

– …ответила ее домоправительница, и я сказал ей, что я друг Лесли Коллиса и хотел бы с ним связаться. Она смогла дать мне название фирмы, где он работает в Сити.

Чайник уже давно вскипел, но мы позабыли про кофе. Я выдвинула стул и села в противоположном конце длинного потертого стола, лицом к Дэниелу.

– И еще один звонок. Я позвонил Лесли Коллису. Сказал, что хочу увидеться с ним. Он стал говорить, что ему сейчас неудобно, но я настаивал, якобы вопрос срочный, и в итоге он выделил мне пятнадцать минут.

Я вышел из галереи Тейт, сел в такси и отправился к нему в офис. Район Сити невероятен. Я уже и забыл, как там красиво: огромные здания и узкие улочки, из которых неожиданно выглядывает собор Святого Павла. Как-нибудь стоит вернуться и сделать несколько зарисовок…

Он стих, потеряв нить рассказа.

– Лесли Коллис, – мягко напомнила я.

– Да, конечно. – Дэниел провел ладонью по волосам. И засмеялся. – Это был самый нелепый разговор. Во-первых, я выглядел более неподобающе, чем обычно. Кажется, я не побрился и пришел в рубашке, в которой был еще в поезде, на ногах – мои дырявые кеды. Он же, напротив, весь сиял в своем идеальном для Сити костюме в полоску, в накрахмаленной рубашке. Мы представляли собой невообразимую пару антагонистов. Но я все же сел и перешел к своему рассказу, а когда упомянул миссис Толливер и Шарлотту, он тут же решил, что я пришел шантажировать его. Он вскочил на ноги, стал кричать и угрожать, что вызовет полицию. И тогда я тоже начал кричать, просто чтобы меня услышали, и на несколько секунд там разверзся ад: мы обвиняли друг друга, перекладывали ответственность на других, винили Аннабель. Но когда я уже думал, что у Лесли Коллиса случится сердечный приступ и я останусь с мертвым телом, до него дошло, что я не злодей, который собирается обчистить его до ниточки. После этого стало лучше. Мы оба сели, он закурил сигарету, и мы начали беседу с начала.

– Ведь он тебе не понравился, правда?

– Почему? Тебе он не понравился?

– Когда я увидела его тем утром в поезде, то подумала, что он ужасный человек.

– Он не так уж плох.

– Но заявить, что он больше не хочет видеть Шарлотту…

– Знаю. Это мерзко. Но я могу его понять. Коллис амбициозен. Изо всех сил старается заработать кучу денег и достичь своих целей. Наверное, он искренне обожал Аннабель. Но должен был знать с самого начала: она не станет хранить ему верность. Тем не менее держался за нее, давал ей все, что она пожелает, купил дом в Саннингдейле, чтобы растить сына за городом. У Аннабель была своя машина, служанка, садовник, отдых в Испании, полная свобода. Он все повторял: «Я дал ей все. Я дал этой чертовой женщине все!»

– Он с самого начала знал, что Шарлотта не его дочь?

– Конечно знал. Он не виделся с Аннабель три месяца, и тут она вернулась из Корнуолла и сообщила ему, что беременна. Для любого уважающего себя мужчины это удар ниже пояса.

– Но почему он не порвал с ней тогда?

– Стремился сохранить семью. Он очень любит сына. Да и не хотел упасть в глазах друзей.

– Но Шарлотту никогда не любил.

– Трудно винить его.

– Он сказал, что не любил ее?

– Что-то вроде того. Утверждает, что она себе на уме и врет.

– Если и так, то это его вина.

– Я сказал ему то же.

– И хорошо.

– Наконец мы дошли до той стадии, когда все карты выложены на стол и мы могли оскорблять друг друга столько, сколько пожелаем, и не обижаться. Мы чуть ли не подружились.

Мне было трудно представить это.

– Но о чем же вы говорили?

– Обо всем. Я предупредил, что Шарлотта останется у Фиби, и в итоге Лесли Коллис признался, что благодарен ей за это. Он с радостью узнал, что Шарлотта не вернется в ту школу. Ее выбрала Аннабель, но, по его мнению, обучение там не стоило тех денег, которые он платил. Я спросил про его сына Майкла, но Коллис сказал, что с ним проблем не будет. Ему пятнадцать, он вполне взрослый парень, может сам о себе позаботиться. Складывалось ощущение, что Майкл уже не так нуждается в матери и будет лучше, если не попадет под ее влияние. Лесли Коллис собирается продать загородный дом и купить жилье в Лондоне. Они с сыном будут жить там вместе.

– Мне жаль Майкла.