Под знаком Льва

Он замолкает, раздавливая между пальцев виноградину. Анджело поворачивается ко мне, приподнимая брови, и мне только и остается, что пожать плечами. Из намеков Леонардо я при всем желании не смогу точно понять, в какое место его отправила, но может быть, и к лучшему, если мы этого не узнаем. Двухнедельное приключение, похоже, произвело на него грандиозное впечатление, даже если он пока и не совсем понимает, что именно с ним случилось. Как я могу винить его в этом?

Мы довольно долго сидим за завтраком, пока Леонардо первым не отодвигает свой стул и не поднимается.

– Извините, что сдаюсь первым, но если я съем еще хоть кусочек – лопну. – Он дружелюбно улыбается, почтительно кланяясь Галатее, а затем разворачивается, чтобы уйти.

– Тебе бы тоже не помешало немного отдохнуть, – замечает Томмазо, глядя на Галатею, которая действительно уже выглядит весьма уставшей. – Я отведу тебя обратно в постель.

Галатея вяло протестует, но все же без сопротивления позволяет Томмазо себя увести, помахав нам на прощанье через его плечо, прежде чем скрыться за дверью.

– Она хочет уехать с ним, – произносит Анджело, задумчиво глядя на стул, где только что сидела Галатея. Я удивленно оборачиваюсь к нему.

– В самом деле?

Он кивает:

– Эта лихорадка… То, что она сделала… Это заставило ее задуматься. Наверное, она поняла, как сильно любит Томмазо и насколько будет сожалеть, если откажется от него ради богатства и влиятельных покровителей.

Это… Ого! Честно говоря, я в шоке, даже не могу себе представить, что для Галатеи означает оставить свою жизнь здесь, в Риме, отказаться от своей свободы и независимости, которые так много для нее значат… Возможно, эта жуткая лихорадка стала для нее переломным моментом после того, как она так долго разрывалась в выборе между Томмазо и своей привычной жизнью.

Мой взгляд возвращается к Анджело, который выглядит огорченным. Похоже, ему претит решение Галатеи.

– Что с тобой? – спрашиваю его я.

– Со мной?

– Да. Ты будешь сопровождать ее?

Анджело вздыхает, и я тут же понимаю, что так гложет его с тех пор, как у меня получилось успешно вернуть Леонардо да Винчи.

– Я могла бы попытаться отправить тебя обратно, – тихо предлагаю я, но Анджело не выглядит удивленным, покусывая нижнюю губу. – Ты знаешь, что я могла бы это сделать! Табула снова у нас, так что не придется ждать следующего новолуния, чтобы открыть портал Пантеона. По-видимому, ее действие не зависит от лунных циклов, так что я могу отправить тебя обратно в твое время.

Я терпеливо наблюдаю за эмоциями, сменяющимися на его лице: тоска и надежда, готовность сдаться и печаль. Но затем он расправляет плечи, и его каре-зеленые глаза горят чистой решимостью.

– Я очень ценю то, что ты мне это предлагаешь. Конечно, я уже не раз дразнил себя этой мыслью, и она безумно соблазнительна, но у меня есть дела здесь. Как бы мучительна ни была эта мысль, моя прежняя жизнь уже давно позади, здесь я нашел семью, которая принимает меня таким, какой я есть. Раньше такого не было. Кроме того, Галатее пригодился бы человек, который о ней позаботится. Да, она выйдет замуж за Томмазо, но я хорошо ее знаю, и уверен, что она с легкостью найдет на свою бедовую голову неприятностей где угодно. Я поклялся быть рядом с ней, так что мое место здесь.

Он тянется через стол, чтобы накрыть ладонью мою руку. У меня в глазах стоят слезы, и я поспешно киваю:

– Хорошо… хорошо. Галатее с тобой очень повезло.

Улыбаясь, он сжимает мою руку и поднимается со стула.

– Уже поздно, нам не пора?

У меня полное ощущение того, что я снова переживаю вчерашний день, только в этот раз мне еще тревожнее. Мы снова на пути к Пантеону, и напряжение грозит разорвать меня на части. Сейчас мы встретимся с Люцием и, очень надеюсь, освободим Чезаре. По словам Анджело, посыльный, которого мы вчера вечером отправили с запиской для Люция, все ему передал, и тем не менее я не могу перестать беспокоиться насчет того, действительно ли он явится на встречу с Чезаре. Как и накануне вечером, сумочка бьет меня по бедру при каждом шаге. Рубиновая Табула идеально в ней поместилась, однако в отличие от красной книги она гораздо легче, что вполне объясняет, как Леонардо да Винчи мог носить ее с собой постоянно в течение многих лет. Сначала я была категорически против того, чтобы брать Табулу с собой, потому что это казалось мне слишком рискованным, однако Лео меня переубедил, считая, что Люций ни за что не отпустит заложника, если не увидит ее. Поэтому я все же неохотно упаковала ее вместе с кинжалом, который без лишних слов вручил мне Анджело, и теперь моя верная сумка, как никогда, кажется сокровищницей. Единственная мысль, не дающая мне окунуться с головой в панику, это то, что мы все делаем правильно: если мы потерпим неудачу, история, какой мы ее знаем, перевернется с ног на голову.