Под знаком незаконнорожденных

На экране возникла дрожащая надпись: Тест 656. Она расплылась в субтильный субтитр: "Ночной крик на лужайке". Показались вооруженные няньки, отпирающие двери. Моргая, выстроились больные. "Фрау доктор фон Витвил, руководитель эксперимента. (Просьба не аплодировать!)", -- объявила новая надпись. Даже д-р Гаммеке, несмотря на ужасное его положение, не смог сдержать одобрительного "ха-ха". Дама Витвил, представительная блондинка с хлыстом в одной руке и хронометром в другой надменно проплыла по экрану. "Следите за кривыми" -- и показалась кривая на черной доске, и указатель в виде руки в резиновой перчатке указал кульминационные и прочие небезынтересные точки яровизации эго.

"Пациенты группируются у входа в загон, называемого 'Розовый куст'. Их обыскивают на предмет спрятанного оружия." Один из докторов выудил ножовку из рукава самого толстого малого. "Не подфартило, толстун!". Показали поднос с коллекцией снабженной бирками утвари: вышеувиденная пила, обрезок свинцовой трубы, губная гармошка, кусок веревки, один из этих карманных ножичков -- с двадцатью четырьмя лезвиями и инструментами, пневматический пистолет, пистолет шестизарядный, шила, сверла, граммофонные иглы, старинный боевой топор. "Залегают в засаду". Они залегают в засаду. "Появляется субчик".

Он спускался в сад по залитым светом прожектора мраморным ступеням. Белая сестра провожала его, потом встала и подтолкнула -- иди один. На Давиде было самое теплое его пальтишко, но ноги босые, в спальных шлепанцах. Все это длилось мгновение: он повернулся к сестре, взмахнул ресницами, волосы уловили отблеск искристого света; потом обернулся, встретился с Кругом глазами, не показал ничем, что узнает его и неуверенно начал спускаться по оставшимся немногим ступеням. Его лицо все росло, тускнело и растворилось, встретив мое. Сестра осталась на ступенях; легкая, не лишенная нежности улыбка играла на ее темных губах. "Какая радость для малыша, -объявила надпись, -- гулять одному середь ночи", и далее: "Ай, кто это?"

Д-р Гаммеке громко закашлялся и стрекотанье машины оборвалось. Снова зажегся свет.

Я должен проснуться. Где он? Я умру, если не проснусь.

Он отклонил прохладительные напитки, отказался расписаться в книге выдающихся посетителей, прошел сквозь людей, заграждавших ему дорогу, как сквозь паутину. Д-р Гаммеке, выкатив глаза, задыхаясь, прижимая ладонь к больному сердцу, сделал старшей сестре знак отвести Круга в лазарет.

Осталось добавить немногое. В коридоре Кристалсен с большой сигарой во рту кратко записывал всю историю в книжечку, которую он примостил на уровне лба к желтоватой стене. Большим пальцем он ткнул в сторону двери "А-1". Круг вошел. Фрау доктор фон Витвил, рожденная Бахофен (третья сестра, старшая), нежно, почти мечтательно помавала термометром, глядя на постель, у которой она стояла в дальнем углу палаты. Затем она повернулась и приблизилась к Кругу.

-- Крепитесь, -- спокойно сказала она. -- Случилось несчастье. Мы сделали, что было ---

Круг отшвырнул ее в сторону с такой силой, что она врезалась в белую взвешивательную машину и разбила градусник, который держала в руке.

-- Упс! -- сказала она.

Золотисто-пурпурный тюрбан, обвитый вокруг головы, украшал убитого мальчика; умело раскрашенное, припудренное лицо; сиреневое одеяло, исключительно ровное, доставало до подбородка. Что-то вроде пушистой игрушечной собачонки изящно лежало в изножьи кровати. Прежде, чем выскочить из палаты, Круг сшиб ее с одеяла, отчего эта тварь, внезапно ожив, страдальчески взрыкнула и клацнула челюстями, едва не вцепившись ему в ладонь.

Круга поймал дружелюбный солдатик.

-- Yablochko, kuda-zh ty tak kotishsa [маленькое яблоко, далече ли ты покатилось]? -- спросил солдатик и добавил:

-- A po zhabram, milai, khochesh [хочешь, я ударю тебя, дружок]?