Под знаком Σ

Они прошлись по вилле ещё, поднялись на второй этаж и чердак, везде находя следы работы секуритариев. Время от времени сёстры Гая оказывались поблизости и с интересом следили за желтокожей рогатой женщиной лет двадцати, которая, сняв чёрную с золотой бахромой столу, оказалась в красных броках и запашной чёрной тунике-безрукавке. Подсознательно Гай ожидал найти у неё хвост и, может быть, пару копыт, но этому оказалось не суждено сбыться.

– А не рано тебе ещё туда глазеть, малышок?

– Я думал, там будет хвост, а там сплошное разочарование.

– Эй-эй, обидно же…

– Огрызок! – послышалось за спиной.

Тит быстро догнал их и окинул хомункулуса подозрительным взглядом.

– Сальве, брат! Какой прекрасный день! Давно не виделись. Минут пятнадцать, наверное. Ты знаком с Игнией Кастой? Игния Каста, это мой брат…

– Что ты здесь делаешь, Огрызок?

– Гы, Огрызок, – усмехнулась рогатая, – а тебе идёт.

– Мы показываем друг другу этот громадный домус.

– Что… вы оба здесь впервые.

– Да, и поэтому в равных условиях, – важно кивнул Гай. – Тебе надо-то чего?

Тит ещё раз подозрительно глянул на Игнию Касту.

– Отец зовёт нас всех в перистиль, а тебя, создание, хочет видеть нобилиссим Лакон.

Глумливое выражение пропало с её лица, и рогатая поспешила в сторону внутреннего двора. Гая же брат ухватил за ухо и потащил, зло выговаривая:

– С соглядатаями болтовню разводишь, Огрызок?

– Ай-яй, да я сам тут разведываю, вообще-то! Пристала ко мне эта химера, болтает не по делу, в доверие втирается…

– Многовато на себя берёшь, пионер сопливый!

Явившись, они застали отца прогуливающимся по перистилю вместе с высоким гостем. Возвышенные стояли вдоль стен на равном расстоянии друг от друга, перемежаясь со статуями океанид, а за нобилями шагал элитный телохранитель с чешуйчатой лентой через грудь. Помпилия Игния вместе с дочерями притихла в углу, Гней Юниор встал под стеной, заложив руки за спину, точно солдат по стойке «вольно», Тит и Гай присоединились к нему. Проходя мимо, Лакон и Агрикола остановились.

– За прошедшие годы порядок остался неизменным. Гней Игний-Сикулус Юниор, завтра ты пройдёшь испытание кровью Сатурна. Затем, проявишь своё воинское ремесло во время испытания Марса. И лишь после этого явишь себя сыном Вулкана. Что касается двух других, они пройдут только испытание кровью. Ждать воинской искусности от них не следует в силу возраста; кузнечного мастерства – тоже. Однако младший пройдёт проверку как спирит. Иоаннис, займёшься.

– Слушаюсь, мой легат! – прогудел лавроносец.

– Что до тебя, средний, твоё время ещё не настало. Когда Сатурн передаст тебе наследие Вулкана, мы придём вновь. Или нет.

Внезапно послышался лязг доспехов и бряцанье оружия, – Возвышенные пришли в боевую готовность, заметив, что в перистиле появился посторонний. Как и когда это произошло никто не понял.

– Не убивайте его, – поспешил с предупреждением Агрикола, – это посланник моего отца.

– Да, – сказал Лакон, обернувшись, – мечи в ножны. Я помню его.

Носатый морщинистый и лысый старик, смуглый и брыластый, с сутулой спиной, отвислым брюхом и жилистыми конечностями, одетый на манер египетского жреца, только без леопардовой шкуры и с ошейником на дряблой шее.

– Ты состарился, раб.

Сехемхет глубоко поклонился, оглядел присутствующих с заинтересованностью стервятника, ещё раз поклонился и медленно вытащил из складок одежды запечатанный сургучом свиток.

– С твоего позволения, нобилиссим. – Агрикола забрал свиток, проверил печать и сломал её, быстро пробежал глазами по строчкам. – Отец обращается к тебе.

– Обращения могут быть разными. Пирокластикус просит или приказывает?

Агрикола не промедлил ни секунды:

– Он просит, чтобы Гай также прошёл испытания Марса. Мой младший сын довольно ленив и немного не от мира сего, отец считает, что потенциал из него нужно выдавливать беспощадной грубой силой.

Помпилия Игния издала едва слышный вздох, с её круглого румяного лица ушёл весь цвет.

– А как мы должны испытывать Марсом девятилетнего отрока Пирокластикус не поясняет?

– Увы, нет, нобилиссим.

Двоюродные братья замерли, бесстрастно следя друг за другом. Наконец Лакон обернулся к Гаю:

– Что ты думаешь об этом, отрок?

Гай перевёл взгляд на отца.

– Мне отвечать честно или правильно?

– Сначала правильно, – приказал Лакон, – а затем честно.

Отец промолчал. Тогда Гай ударил себя кулаком в грудь, выбросил руку вперёд и, держа салют, выкрикнул:

– Истинный сын Рима примет и выдержит любые испытания во имя фамильного виртуса и государственного блага!

– А теперь честно.

Гай опустил руку и улыбнулся:

– Не хочу я ничего делать.

– Не хочешь?

– Нет. Я вообще не хотел, чтобы кто-то знал, что я спирит.

– Почему?

– От спиритов постоянно чего-то ждут. Меня вот точно заставят идти в армию. А я не хочу.

Лакон остался абсолютно невозмутимым.

– Чего же ты хочешь? – спросил он.