Под знаком скорпиона

Я не поддался азарту спора и благоразумно промолчал. В кабинет вошла Ирина, а вместе с ней и запахи ароматного кофе. Она поставила чашечки, над которыми клубился пар, пожелала приятного аппетита. Мы благодарно улыбнулись. Глядя на Ирину, я вспомнил пришедшую ко мне во сне таинственную незнакомку. Попытался ее сравнить с нашей топ-моделью. Но та была блондинкой с ужасным финалом, а Ирина брюнеткой, изящной и женственной. Наверняка темпераментной, как принято говорить, жгучей. Откровенно признаюсь, я ей симпатизировал, тайно мечтая о взаимности. У других сотрудников в ее присутствии тоже учащенно бились сердца. Будучи замужем за участником войны в Афганистане, матерью малышки Марины, она пресекала все попытки закрутить с ней служебный роман. Когда Ирина вышла в приемную, мы пригубили горячий, бодрящий напиток.

– Напрасно отказался от коньяка, – посетовал Лазарь Яковлевич. – С кофе изумительный вкус, приток энергии, вдохновения. Нам для того, чтобы перья не заржавели, надо иногда взбадривать себя коньячком с кофе.

– Так дерни рюмашку-другую, – посоветовал я.

– Не годится в одиночку. Когда человек пьет с самим собою, то это явный признак алкоголизма, зависимости. К счастью, я еще не достиг такой стадии.

После паузы, Лубок продолжил прерванный разговор:

–Евгений, ты не вправе подменять собой следственные органы, милицию, прокуратуру, наконец, службу безопасности. Это их прерогатива – борьба с коррупцией, злоупотреблениями. Зачем тебе наживать врагов на ровном месте?

– Это мой гражданский и профессиональный долг.

–Уверен, что из-за этой статьи, будь она опубликована, пострадает газета, сотрудники, твои коллеги. Тебе устроят обструкцию, выживут из редакции.

– За что выживут?

– За то, что нам из-за твоего гонора урежут дотации, а может, и вовсе откажут в них. Некоторые издания уже потерпели фиаско. Бумага, полиграфические услуги, доставка газет – все подорожало, – стенал он. – Очень некстати ты со статьей сунулся. До выборов всего полгода. Компромат может очень повредить Оресту Адамовичу. Рейтинг, голоса избирателей. Давай повременим с публикацией. Я к его стилю и методам управления привык. Выберут мэром какого-нибудь неуча или деспота, натерпимся. Зачем менять коней на переправе?

– Конь не в дугу. Все под себя загребает, – заметил я.

– Где ты среди депутатов и чиновников видел праведников? – усмехнулся Лубок. – Власти жаждут ради обогащения, престижа, она развращает людей. Нередко, даже самые честные и стойкие отдаются соблазнам и искушениям. Только не истолкуй превратно. Для твоей же пользы стараюсь, еще благодарить будешь. Скажу только тебе по большому секрету, скоро намечается ряд вакансий. Орест Адамович решил потрясти свои кадры, разбавить свежей кровью. Соображай, у тебя есть прекрасная перспектива получить должность в аппарате горисполкома.

– Уж не пресс-секретарем ли он меня сватает на хлебное место госслужащего? – ухмыльнулся я.

–Не исключено, может и выше, главное, что государственная служба, – многозначительно произнес редактор. – Гарантированы карьера, высокая зарплата, льготы, привилегии и пенсия в старости. Не придется до последнего вздоха кропать бумагу ради жалких гонораров.

– Значит, Орест Адамович рекомендовал воздержаться? – спросил я Лубка в лоб, зная наверняка, что он ознакомил мэра с содержанием статьи. Лазарь Яковлевич беспокойно заерзал в кресле, подыскивая ответ, который бы развеял мои подозрения.

– Он не в курсе. Как ты мог подумать, – редактор обиженно поджал губы. – Есть редакционная тайна, которая для меня священное табу. Но я предвижу негативную реакцию Ореста Адамовича.

– Конечно, есть тайна и этика, – поддержал я его глубокомысленно, нисколько теперь не сомневаясь, откуда произошла утечка информации.

Вращаясь среди чиновников высокого ранга и пользуясь их благорасположением (не было случая, чтобы он конфликтовал), Лазарь Яковлевич, разумеется, не преминул засвидетельствовать Бунчаку свою личную преданность. Поэтому у меня не было оснований и желания доверять редактору. По характеру сугубо служебных отношений, возникшей между нами дистанции, он и сам давно понял это. Убедился в том, что увещеваниями меня не пронять и поставил вопрос ребром:

– Что предлагаешь?

– Публиковать без купюр. И чем быстрее, тем лучше, – твердо ответил я.

– Не круто ли? Подумай о последствиях. Я бы на твоем месте воздержался и не стал, как говорится, дразнить гусей.

– Оставайся на своем месте, – резко парировал я. – В противном случае прошу возвратить мне статью. На нашем издании свет клином не сошелся, есть и другие, более популярные, зубастые газеты.