Под знаменами демократии. Войны и конфликты на развалинах СССР

«Нашей задачей было разоружение всех, у кого оказалось на руках оружие. Если разведка выясняла, что в таком-то селении есть вооруженные люди, нас отправляли туда. Мы подъезжали к селению, ночью врывались в дома и проводили там обыски. Все это делалось довольно жестко — укладывали всех на пол, если кто-то дергался, то его очень жестко успокаивали. Если находили оружие, то задерживали и передавали следователям. Если селение было большое, то действовали совместно с внутренними войсками, иногда нам придавалась бронетехника… Обычно нам сопротивления не оказывали, и все обходилось без пролития крови.

… Степанакерт — армянский город, а местное население относилось к нам очень доброжелательно, считая своими защитниками. Я боролся с незаконными вооруженными формированиями, и мне было все равно, какие цели они перед собой ставят».[8]

Эта операция не принесла никому славы, однако период наибольшей активности омоновцев был еще впереди.

Во время волнений и массовых антиправительственных митингов января 1991 года в Латвии омоновцы выступили на стороне СССР. Бойцы Млынника захватили сразу несколько крупных объектов в центре города, включая Дом печати и здание МВД. Затем они разоружили отделения милиции, а после этого перешли к уничтожению таможенных постов, выставленных правительством Латвии. Совместно с Вильнюсским ОМОНом бойцы разгромили 16 таможенных пунктов. Чаще всего омоновцы старались не допускать убийства: таможенников побоями сгоняли с рабочих мест, а сами посты сжигали. Однако 31 июля 1991 года в Мядининкае, на границе между Литвой и Белоруссией произошла резня. Вооруженные люди — возможно, омоновцы — ворвались на таможенный пункт и расстреляли восемь человек. Выжил только один таможенник, получивший тяжелейшее ранение головы и принятый за мертвого. По мнению литовских правоохранителей, заклание таможенников организовал Млынник. Один из участников этого инцидента, Константин Никулин, был позднее арестован в Латвии и приговорен к пожизненному заключению.

Сами омоновцы яростно отрицали свою причастность к этой истории. Никулин утверждал, что видел неких таинственных людей в камуфляже на базе Вильнюсского ОМОНа, которые, вероятно, и перебили таможенников. Однако это утверждение вызывало некоторый скепсис. Подразделение, которого никто не видел, — это, конечно, невероятно таинственно, но полтора десятка таможенных пунктов разгромили до этого именно рижане, а в их способности и искреннем желании побороть противников советской власти трудно усомниться.

Характерно, что омоновцы действовали намного энергичнее, чем их начальство в Москве. Пожалуй, если бы все сторонники Советского Союза проявили такую же решительность, СССР мог бы существовать и поныне — или же наоборот, развалиться при куда более драматичных обстоятельствах, с реками пролитой попутно крови.

Расстрел в Мядининкае стал кульминацией самодеятельной войны Рижского ОМОНа. Несколько недель спустя начался — и провалился — августовский путч. Во время августовских событий ОМОН действовал против батальона полиции, сформированного латышскими националистами. Батальон был слабо вооружен, и командование разогнало по домам основную массу служащих — от греха подальше. Поэтому рижские омоновцы, явившиеся всем взводом на базу, нашли только нескольких дежурных, которых побили и с чувством выполненного долга уехали.