Под знаменами Москвы

Не предъявляя со своей стороны никаких требований, новгородцы просили только о прекращении военных действий, «да чтобы государь пожаловал, указал своей отчине, как Бог положит ему на сердце своя отчина жаловати». По-видимому, результат первых переговоров привел руководство Новгорода к мысли о необходимости полной капитуляции — это именно то, с чем приехали делегаты на Паозерье. Но московское руководство оставалось непреклонным: в ответ на свою просьбу о пощаде новгородцы после повторного исчисления своих вин снова услышали от московской делегации, в состав которой был включен дополнительно князь Иван Стрига Оболенский, ту же формулу: «…они знают, как бити челом». С этим делегация отбыла обратно в Новгород. 5 декабря переговоры возобновились.

На этот раз посланцы Новгорода «в том ся повинили, с чем послали Назара да Захара, да пред послы великого князя того запрелися»: стремясь к соглашению, новгородцы были готовы идти на все, принять все формулы, выдвигавшиеся московской стороной. И ответ, ими полученный, был на этот раз более определенным, хотя и не более обнадеживающим: «Хотим государства своего, как есми на Москве, так хотим быти на отчине своей Великом Новегороде». Услышав это, делегаты заторопились домой, получив распоряжение быть у великого князя «на третей день… в неделю». Принятие требования великого князя означало полную ликвидацию новгородского политического строя и, разумеется, не могло быть принято новгородской делегацией без совещания со всем руководством феодальной республики и без решения веча.

В тот же день к Новгороду подошла псковская рать «со всем, с чем им велел (великий князь. — Ю. А.) быти к себе». Она была размещена в пригородных монастырях и селах.

Новгород со своей стороны тоже готовился к упорной обороне. По словам псковского летописца, «новгородцы же, сбегшися, затворишася вси в осаде, устраивси собе по обе стороне Волхова рекы и чрес реку на судах стену древяную». Обороной города руководил новгородский князь Василий Гребенка Шуйский²⁰. Положение в осажденном городе и во всей Новгородской земле становилось очень тяжелым. «Велми тогда притужно бяше Новгородской земле, паче первыя воине князя великого. В первую бо воину мнози крыяхуся в лесах и за водами, а в сию воину негде скрытися в лесах, убо от мраза умираху и от глада, а в домех от воин мнози и пленени быша, мужи, и жены, и дети, и животы. И все плененое на Москву сведоша» — так оценивал положение наблюдательный пскович, составитель Синодального списка Псковской II летописи²¹. Картина, нарисованная псковским летописцем, правдоподобна. Независимо от политических целей поход феодального войска повсюду в Европе был бедствием для мирного населения, он не мог не сопровождаться жестокостью, насилиями, разграблением и захватом в полон беззащитных жителей.

Тем не менее новгородцы, очевидно, надеялись, что московские войска не смогут долго держать осаду в условиях зимнего времени. «Дожидали, кое… от них сам прочь поидеть, или прикончает с ними по их старинам по прежним»²² — так раскрывает псковский летописец суть расчетов новгородского руководства. Расчеты эти, однако, оказались несостоятельными. Московское правительство приняло решение на этот раз покончить все счеты с феодальной республикой. 6 декабря Аристотель Фиоравенти, сопровождавший московские войска, получил распоряжение «мост чинити на реце Волхове… под Городищем». И он «учинил таков мост… на судах»²³. В строительстве моста принимали участие и псковские мастера: по сообщению их летописи, псковичи послали под Новгород «мостников» по слову великого князя. Мост имел важнейшее значение, так как открывал возможность маневра войсками по обеим сторонам Волхова вне зависимости от состояния погоды.

Принимались меры и для снабжения войск всем необходимым (помимо сбора «кормов» с местного населения). С этой целью во Псков был послан боярин великого князя, «чтобы псковичи ему еще и тем послужили, сколько муке пшеничной и рыбе и меду прислали пресного, а иное бы с всяким торгом купчи псковские там к нему в силу под Великий Новгород с всякым товаром сами ехали». Таким образом, делались попытки не только заготовки продовольствия во Пскове, но и организации продажи съестных припасов и всего необходимого в самих войсках. Попытки эти были, по-видимому, удачны: псковичи «хлеб и мед, и муку пшеничную, и калачи, и рыбы пресныа» послали в войска «своими из важнины», а многие купцы поехали под Новгород «с иным с товаром с различным с многим»²⁴. Московское командование не помышляло о снятии осады и отступлении, намереваясь любой ценой добиться решения поставленной задачи.