Под знаменем быка

- Иметь больше - значит быть в силах причинить кому-то вред. Тот, кто причиняет вред, наживает врагов. Наживая врагов, лишаешься покоя. А вместе с ним и радостей жизни.

- Мой отец согласился бы с вами. Он придерживается тех же принципов. Потому-то и всегда жил здесь, не стремясь добиться большего.

- Он сделал правильный выбор. Ему достаточно того, что у него есть, и он счастлив,

- Да есть ли люди, которые думают, что у них есть все, что им нужно?

- Ваш отец думает так, да и я, наверное, был бы того же мнения, если бы Пьевано принадлежал мне. Другим представителям вашего рода могло показаться, что этого мало. Они нацелились бы на большее. В этом секрет вашего счастья.

- Вы, похоже, уверены, что я счастлива.

Панталеоне искоса глянул на нее, но не поддался соблазну перевести разговор на ее личные дела.

- Только слепой этого не видит, - безапелляционно ответил он. - Вы же неотделимы от вашего отца. Да и чего еще можно желать? Небольшое, но процветающее графство, благодарные подданные, не затягивающие с уплатой налогов, замок со всеми необходимыми постройками, окруженный прочной стеной, за исключением разве что вон того павильона, - лениво подняв руку, он указал на здание, которое все более интересовало его. - Странное сооружение. Никак не возьму в толк, для чего его там построили?

Мадонна Фульвия не замедлила с ответом.

- Туда сносили заболевших чумой.

Мессер Панталеоне, заерзав на скамье, повернулся к ней. В глазах его мелькнул страх.

- Чумой? - переспросил он.

Мадонна Фульвия продолжила:

- Когда мои отец был еще мальчиком, во Флоренции началась эпидемия, и болезнь занесли в предместье. Люди умирали, как осенью - мухи. Чтобы хоть как-то отделить больных от здоровых, мой дед приказал построить этот павильон и несколько других, которые потом сломали, и обнести их стеной. За больными ухаживал святой монах, фра Кристоферо, которого охранял от чумы сам Господь Бог.

Лицо мессера Панталеоне перекосила гримаса отвращения.

- Вы сохраняете этот павильон, как памятник, возведенный в честь той эпидемии?

- Нет, конечно, Я же говорю, остальные здания снесли. Оставили только это.

- Но почему?

- Польза от него есть.

Брови Панталеоне поползли вверх, выражая удивление.

- Уж не хотите ли вы сказать мне, что там кто-то живет?

- Нет, нет.

Как быстро она ответила, сказал себе Панталеоне. И голос у нее дрогнул, и глаза она отвела.

- Нет, нет, - повторила мадонна Фульвия. - Конечно же, никто там не живет.

Панталеоне вновь взглянул на павильон. Разумеется, она лгала, тут сомнений у него не было. Но не мешало бы убедиться в этом наверняка. А потому он подобрал ноги и резко вскочил, вытянув руку в сторону павильона.

- Что такое? - тут же спросила Фульвия.

- Вы, несомненно, ошиблись. Там живут. Мне показалось, что я видел какое-то движение под деревьями.

А между забором и павильоном росло несколько раскидистых олив.

- О, нет, это невозможно! Вы ошиблись! - голос ее вибрировал от волнения.

Панталеоне получил ответ на невысказанный вопрос, а потому поспешил успокоить ее.

- Вы правы. Я понял, в чем дело. Меня обманула тень старой оливы, - он повернулся к мадонне Фульвии, его пухлые губы разошлись в улыбке. - Я уж подумал, что увидел призрак фра... как вы его называли?

- О, фра Кристоферо? - мадонна Фульвия облегченно улыбнулась. И встала. - Пойдемте, мессер Панталеоне. Вам нельзя столько сидеть на ветру.

- Наверное, вы правы, - он покорно поднялся.

И действительно, более задерживаться на террасе нужды не было. Он узнал все, что хотел. А поспешность, с которой монна Фульвия уводила его в дом, являлась еще одним свидетельством того, что искомое убежище Маттео найдено. Она торопилась уйти с террасы, чтобы он и вправду не увидел, как кто-то из слуг, а может, и сам Маттео, выходит из павильона.

Глава 4

Дурак никогда не сомневается в своих суждениях, не ставит под сомнение увиденное. К решению он приходит спонтанно, а приняв его, воплощает в жизнь несмотря ни на что. Потому-то он и дурак. Человек же с умом движется к поставленной цели медленнее, осмотрительно, каждым шагом проверяя землю перед собой, не доверяя своим чувствам, полагаясь лишь на абсолютно достоверные факты. Даже придя к какому-то выводу, он не торопится с его реализацией на практике.

Таким был и наш Панталеоне. Он нанизывал одно звено на другое, пока не получил цепочку косвенных доказательств, свидетельствующих о том, что, во-первых, Маттео, несомненно, укрывается в Пьевано, а во-вторых, тут полной уверенности еще не было, прячется в павильоне за каменным забором.

Какой-нибудь торопыга тут же призвал бы солдат и штурмом взял павильон. Но Панталеоне к таковым не относился. Ибо прикинул цену ошибки. Несмотря на имеющиеся у него свидетельства, они могли не найти Маттео в павильоне. И тогда он оказался бы в положении игрока, поставившего все деньги на один бросок костей и проигравшего. Из Пьевано его бы выгнали, а Чезаре Борджа встретил бы отнюдь не с распростертыми объятиями: неудачников герцог не терпел.