Под знаменем быка

И лишь потом, когда Грациани задумался над содеянным, в душе его зародилась тревога. Раньери сказал, что принц выделил его. А как такое могло случиться, если, теперь-то он это вспомнил, пути их никогда не пересекались? Странно, пожал плечами Грациани, а уж далее мысли его потекли в нужном направлении, так что ему не составило труда прийти к логичному заключению. Он достаточно разбирался в межгосударственных отношениях, чтобы понимать, какие чувства вызывает Чезаре Борджа у венецианцев. И здравый смысл подсказывал ему, что Раньери, преданный соратник изгнанного из города Малатесты, ненавидит герцога всей душой, а потому доверять ему, естественно, нельзя.

То есть принц Синибальди наверняка предложит ему предать герцога, так что, отправившись во дворец Раньери, он попадает в западню, выбраться из которой уже не сможет. Ибо заговорщикам ради собственной жизни придется убить того, кто, узнав об их планах, откажется составить им компанию. И Грациани уже видел, как его тело, с кровавой раной на спине от удара кинжалом, прибивает к берегу Мареччьи. Благо дом Раньери располагался более чем удобно для такого черного дела.

Но если внутренний голос предостерегал Грациани от встречи с принцем Синибальди, честолюбие убеждало его в обратном, твердя, что опасения эти напрасны. Венеции требовались кондотьеры. Богатая Республика хорошо платила своим слугам. И у принца он мог рассчитывать на более быстрое продвижение по службе, ибо под знаменем герцога собрались едва ли не все самые удачливые капитаны. Так что вполне возможно, что принц предложит ему именно то, о чем и говорил граф Раньери. Короче, Грациани решил, что пойдет во дворец последнего. Ибо только трус боится беспочвенных страхов. Но и лишь дурак пренебрегает мерами предосторожности на случай, что подозрения его подтвердятся.

А потому, когда в первом часу ночи Грациани вошел во дворец, полдюжины солдат спрятались в его непосредственной близости под командой верного Барбо, получившего четкий приказ: «Если я попаду в трудное положение или жизнь моя будет в опасности, я сумею разбить окно. По этому сигналу врывайтесь во дворец. Пусть один из твоих людей смотрит и за окнами, выходящими на Мареччью. Возможно, мне придется разбить окно с той стороны».

Убедившись, что люди его все поняли и готовы при необходимости прийти на выручку, Грациани с легкой душой отправился на встречу с послом Венеции.

Глава 2

Решительной походкой, со спокойным лицом вошел Грациани, сопровождаемый одним из мавров, в зал с низким потолком, где ожидал его принц.

Грациани отметил, что дверь ему открыл один из слуг Раньери, но того не пустили на порог покоев, занимаемых Синибальди. Отсюда следовало, что во дворце Раньери принц скорее не гость, но хозяин. Оказавшись в ярко освещенном зале, Грациани увидел, что, кроме принца, его поджидают граф Раньери и еще шестеро мужчин. Тут уж не осталось сомнений, что подтверждаются самые худшие его опасения.

Зал, в который его ввели, протянулся на всю длину дворца, так что с одной стороны его окна выходили на улицу, а с другой – на реку Мареччью, неподалеку от моста Августина. Пол устилали ковры, на стенах висели дорогие гобелены, мебель черного дерева украшали инкрустации из слоновой кости. Освещался зал большой люстрой над камином и серебряными канделябрами, стоявшими на столе. В камине ревел огонь, ибо вечер выдался холодным и сырым.

Дверь за спиной Грациани мягко закрылась, и не успели его глаза привыкнуть к яркому свету, как выступивший вперед граф Раньери радушно, как равного, приветствовал его и повел к столу. Сидевший во главе его господин, высокий, стройный, со смуглой кожей, каштановой остроконечной бородкой, поднялся, чтобы добавить пару теплых слов к уже произнесенным Раньери.

Грациани, разумеется, сразу понял, что этот одетый в черное, элегантный мужчина, с усыпанным алмазами медальоном на груди, стоящим целое состояние, и есть принц Синибальди, чрезвычайный посол Республики святого Марка.

Кондотьер низко, но с чувством собственного достоинства поклонился, ибо не пристало солдату выказывать свое раболепие. Наоборот, таким поклоном обычно приветствовали соперника перед началом поединка. Затем выпрямился и застыл с каменным лицом.