Под знаменем Сокола (СИ)

Многие из них, подкрепляя слова делом, укрывали баб с ребятишками в крепи лесной, и, вооружившись, кто чем, присоединялись к войску. Конечно, эти люди были плохо вооружены и еще хуже обучены, но они болели за край родной.

— Не стыда у тебя ни совести, брат! — в шутку пеняли Неждану русские воеводы. — Можно подумать, ты в одиночку разгромил весь каганат, а мы так, прогуляться вышли.

— Нечего к славе товарища ревновать! — урезонивал особо обидчивых Святослав. — Каждого из героев больше любят и ценят в родной земле. Иначе и быть не может. Главное, что люди к нам и законному князю, а не к поганому Ратьше идут!

Светлейший был прав. В отличие от изменников бояр рядовичи злом на добро отвечать не умели, за заступу платили Незнамову сыну, как могли, то есть добрыми делами. Сколько засад их стараниями удалось обнаружить, сколько ловушек избежать. В общем, как и в прошлом году, добрая память о Соловье-заступнике и любовь к нему простых людей сделали для земли вятичей больше, нежели все усилия светлейшего Ждамира и оставшихся верными ему бояр.

— Эх, жалко, что такой удалец уродился не в роду Росомахи, — сетовал седобородый боярин Урхо, глядя, как сноровисто и умело бывший Корьдненский гридень распоряжается в освобожденном им Колтеске и других городах.

— И почему только светлейший Всеволод так и не решился назвать парнишку сыном? — сокрушался боярин Быстромысл, которому Неждан сумел вернуть, похищенную Ратьшей, семью. — Нешто не видел, что из него выйдет толк?

И даже те бояре из окружения светлейшего Ждамира, которые прежде на дух не переносили Незнамова сына и всячески корили парня его матерью-полонянкой нынче признавали, что под рукой такого вождя земля вятичей сумела бы не только преодолеть годину бедствий, но и вернуться в благословленные времена княжения великого Всеволода.

— Эх, Добрынич, Добрынич! — как-то раз в присутствии светлейшего Ждамира, вещего Арво и бояр укорил сотника Святослав. — Пожалуй, поторопился ты тайну Корьдненской княжны нам открыть! Так, глядишь, нынче престол земли вятичей через светлейшую супругу законного преемника имел.

— Не знаю, для кого как, — обвел глубоко запавшими глазами присутствующих медленно угасавший Ждамир. — А для меня Всеслава, что бы там ни говорили, была и остается сестрой. И я совсем не против, — он перевел взгляд на Неждана, — чтобы она и ее избранник в стольном Корьдно правили.

— Только вот Дедославские князья придерживаются по этому поводу иного мнения! — недобро сверкнул переливчатыми глазами Хельги Хельгисон. — А они, несмотря ни на что, увы, продолжают оставаться последними потомками великого Вятока.

— Дедославские князья встали на путь мятежа против своего князя и своего народа, — назидательно подняв указательный палец, заметил премудрый Арво. — Стало быть, их мысли и чаяния не угодны богам. Что же до рода великого Вятока, то с гибелью окаянной Дедославской ветви он не прервется, и его потомки будут править в этой земле еще долгие годы. Только для этого надо сначала сломать мятежникам хребет.

Хотя пророчества вещего хранильника и прежде отличались туманностью, нынешние его слова оставили в недоумении всех, кто их слышал. О каких потомках шла речь? Впрочем, что толку пока рассуждать о грядущих правителях, да и какая разница, кто взойдет на великокняжеский престол: Волк или Сокол, Росомаха или Соловей. Главное, чтобы Правду чтил, и любовь к родной земле в сердце нес.

* * *

Потерпев сокрушительное поражение под Девягорском, потеряв Колтеск, Тешилов и ряд других городов на Оке, сторонники Ратьши отступили в Дедославль. Здесь, как и во времена Вятока и Ждамира, должна была решиться судьба земли вятичей.

В Дедославле Войнег прежде бывал едва ли не каждый год; и с великим Всеволодом, и со светлейшим Ждамиром, приезжая туда, как на ярмарку или праздник. Чему тут удивляться? На вече земли вятичей лепшие мужи не только обсуждали насущные для всех десяти племен вопросы, разрешали затянувшиеся споры, выбирали набольших, но и узнавали последние новости, завязывали полезные знакомства, временами перераствшие в дружбу или родство, совершали выгодные сделки. С утра до ночи на поле перед стенами и по улицам града колыхалась, медленно перемещаясь по издревне заведенному кругу, нарядная толпа. Всяк стремился на людей посмотреть и себя показать, и о том, кому удавалось мудрым словом, добрым советом, а то и платьем цветным выделиться среди собравшихся, вспоминали потом целый год до нового вече.

Сегодня по вечевому полю тоже не сумело бы свободно прокатиться ни яблоко, ни даже орех. По другую сторону стен тоже толпился народ. И красочно пестрели, развеваясь на ветру, разноцветные знамена вождей, родовые и племенные знаки, крашеные плащи бояр и воевод. И горела грозным блеском не скрытая одеждой броня. И спорили цветом с восходящим солнцем червленые щиты. Собираясь на битву, воины мазали прибитые к их деревянной поверхности обереги своей кровью: приносили жертву светозарному Даждьбогу и тучегонителю Перуну, просили у них удачи и покровительства в предстоящем бою.