Под знамением Бога Грозы. Книга первая. Восставшая из пепла

Тоопека внимательно осмотрел рану, затем попросил выгнать всех ноющих и плачущих. Остались несколько воинов. Он им приказал держать своего господина и не давать ему шевелиться. Потом достал из сумки инструменты, подержал их над пламенем светильника и принялся за дело. Военачальник дико заорал, напрягая все мышцы, когда Тоопека извлек из раны острый костяной наконечник стрелы. Он остановил кровотечение, прижег рану раскаленным ножом и перевязал ногу.

Артатама сел, выпил огромную чашу вина и, удивленно вытаращив глаза, воскликнул:

– Ты спас меня!

В шатре поднялся невообразимый шум. Все благодарили Тоопеку и возносили до небес его умение врачевать. Он же попросил разрешение удалиться.

– Нет! Ты никуда не пойдешь! – упрямо сказал Артатама. – Садись. Будешь моим гостем.

Он велел подать Тоопеке лучшего вина и хорошего мяса, а женщинам приказал развлекать лекаря. Как не объяснял Тоопека, что ему нужно еще осматривать раненых – ничего не помогло. Лекарь вынужден был остаться.

Двое воинов ввели в шатер связанного по рукам пленника и усадили в дальнем углу.

– Кто это такой? Зачем вы привели ко мне в шатер эту падаль? – возмутился Артатама.

– Великий властитель Тушратта приказал доставить пленника живым в Киццуватну. Он очень ценный. Отвечаешь за него головой, – ответил ему вестовой и вручил глиняную табличку с печатью правителя.

Прочитав имя Тушратты, Артатама сменил тон.

– Хорошо! Пусть солнцеподобный будет покоен. Я доставлю пленника в Киццуватну живым и невредимым, – с любезной улыбкой ответил военачальник.

Взгляды Тоопеки и связанного хетта встретились. Лекарь узнал Фазаруку, но постарался ничем не выдать волнение. Фазарука, так же отвел взгляд, с презрением оглядел присутствующих, затем привалился спиной к одной из опор шатра и закрыл глаза.

Снаружи послышался стук копыт разгоряченного коня. Занавесь над входом отлетела в сторону. Внутрь вошел ассирийский воин в сияющих доспехах. Великолепный шлем с полумаской скрывал лицо. Разноцветные перья мягко колыхались на макушке.

– Мир всем! – воскликнул он, поднимая в приветствии правую руку.

–Хранят тебя Боги, – ответил Артатама, поглаживая перебинтованную ногу. – Чего желаешь?

– Я прибыл с тысячью всадниками на поимку хеттского отряда.

– Они прячутся в горах. Но я бы не советовал соваться туда среди ночи, – по-дружески предупредил Артатама.

– У меня тысяча всадников, – возразил ассириец.

– У меня три тысячи копьеносцев, но я, и то, не лезу. Ты не сражался с хеттами, и не знаешь, на что они способны в отчаянии. Перебьют половину твоего отряда.

– Ты просто боишься! – вскипел ассириец.

– Нет, не боюсь. Я не осел, и не хочу зря гробить своих людей, – ответил обиженно полководец, – Если тебе необходимо избавиться от своей тысячи, или надоела собственная голова – езжай. Вам укажут дорогу.

Ассириец ничего не ответил, лишь гневно сверкнул глазами из-под полумаски и выскочил наружу, чуть полог не сорвал.

– Безумец! Ему не терпится поскорее умереть, – зло ухмыльнулся Артатама. – Ассирийцы все такие, поэтому от них никакого толку. С ними невозможно воевать: никакого разума – одно упрямство. Пускай поищет этих хеттов, а мы будем веселиться. В Вашшуканни, наверное, уже облизали все кувшины в винных погребах.

Тоопека не слышал этого разговора. Когда вошел ассириец, он, воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, выскользнул из шатра.

Утром лагерь проснулся под бой хухупалов. Шатры быстро свернули. Колонны двинулись в сторону Киццуватны. Хемиша и Тоопека гнали лошадей позади обоза. Хемиша приметил повозку, запряженную мулами. На пыльных мешках с крупой сидел Фазарука. Горец попытался приблизиться, но стражники отогнали его.

Дорога петляла среди крутых склонов, поросших высокой травой. Иногда появлялись безобразные заросли стелящегося кустарника. Порой край дороги вплотную подходил к глубоким обрывам. Копьеносцы шли вялым шагом. Копья несли на плечах, щиты закинули за спину.

Хемиша вдруг заметил на себе пристальный взгляд одного из командующих сотней, что охраняли обоз. Тот следил за каждым его движением, стараясь, что-то припомнить. Горец сделал вид, будто дремлет в седле, а сам внимательно прислушивался. Лошади покорно следовали за вожаком. Вдруг горец услышал тявканье шакала. Этот звук вывел его из оцепенения. Он остановил коня и спрыгнул на землю. Тут же митаннийской сотник с двумя воинами направились к нему.

– Почему остановился? – закричал один из копьеносцев.

– Он же немой, – рассмеялся сотник. Но в его смехе послышалось злорадство. – Ты спроси его по-хеттски.

Он подошел к Хемише вплотную и, нагло глянув в глаза, произнес:

– На хеттском говоришь, собака? Или на лувийском?

– Говорю! – сквозь зубы процедил Хемиша, отвечая ему таким же наглым взглядом.

– Ха! Немой вылечился! – торжествовал митанниец. Его глаза налились злобой, а скулы нервно задергались. – Я только сейчас вспомнил, где видел эту скотину в леопардовой шкуре. Он возглавлял конницу Суппилулиумы. Все! Пришел твой конец!