Под золотым водопадом

Джованна уехала, а Линда достала железную баночку с кофе и пересыпала его в кофемолку. Она все никак еще не могла прийти в себя от такого поворота событий.

Наконец, когда Линда уже допивала свою обычную кружку кофе, две ночные красавицы вошли на кухню с виновато счастливыми лицами.

– Оливер еще спит? Я пойду проверить... – затараторила Джованна, принимая деловой вид.

– Да спит он, спит, я только что проверила.

Пейте кофе и не дергайтесь. Начнем с тебя, Мэгги.

Что за бред ты несла по телефону?

– Никакой не бред... Я же не говорю «бред» про некоторые твои поступки. А они тоже неадекватны с точки зрения буржуазной морали.

– Один – ноль. Но сегодня я возвращаю кольцо и разрываю помолвку. А ты собираешься выходить замуж за человека, которого видела всего один раз!

– А ты мне советуешь просто родить от него ребенка?

– Черт, два – ноль! Ладно, не мое дело. Ну давай хоть о нем справки наведем, позвоним в Краков, узнаем, женат он или нет. Тут ты не будешь возражать?

– Да звони, звони. Я уверена, он не женат. Он предложил мне венчаться. Оказывается, мы оба католики.

– Мэг, ты католичка? Какой сюрприз! Я всегда думала, что ты еврейка! А почему ты никогда не ходила к мессе?

– Мой папа действительно еврей. Но моя мама чистокровная ирландка. Они с отцом были вообще неверующие, хиппи, и познакомились в коммуне.

Но после моего рождения взялись за ум, а крестила меня бабушка с маминой стороны. Теперь я буду ходить в церковь вместе с мужем. Никогда не поздно начать.

– Я тоже католичка, – робко заметила Джованна.

– А я протестантка. Сердечно благодарю вас за прекрасную Варфоломеевскую ночь! Так звонить мне в Краков или нет?

– Там сейчас все спят...

Линда назначила Биллу свидание в его кабинете.

В величественном кабинете сэра Уильяма Линда всегда робела. Здесь он был для нее не Билл, внимательный и заискивающий возлюбленный, а грозный ректор, невозмутимый и требовательный властелин маленького царства под названием Фелтон-колледж.

– Линда, ты очень кстати. Мы собираемся отчислять четырех студентов за хулиганство во время Хэллоуина и употребление наркотиков. Один из них, кажется, твой студент. Он мне сказал, что ты за него придешь похлопотать. Он что, такой гений и это будет невосполнимой потерей для науки?

– Не знаю, 6 ком ты говоришь. У меня много студентов. Но, если хочешь знать, я против отчисления. Ты же им ломаешь жизнь. Выписываешь волчий билет. Хотя бы подожди до конца семестра и отчисли за неуспеваемость.

– Я не собираюсь подписывать липовые бумаги.

Все эти наглецы отлично учились.

– Ну так тем более, дай им еще шанс...

– Это наркотики, Линда. Я не могу позволить, чтобы о нашем коллеже шла дурная слава.

– Какие наркотики? ЛСД, героин? Ну забили пару косячков. В Амстердаме марихуана продается на каждом углу.

– Линда! Что ты говоришь? У тебя же растет ребенок! Забили, пара косячков... Откуда тебе известен этот жаргон? Ты рассуждаешь, как мой сын...

– Мне он все больше становится симпатичен. Я социолог, и знание жаргона моя профессиональная обязанность. Послушай, нагони на них страху, оштрафуй, отправь на галеры – пускай три месяца бесплатно убирают территорию. Я считаю, это твоя вина – ты обязан присутствовать на подобных мероприятиях. На хэллоуинской вечеринке я одна была из всех преподавателей. А остальные сидели по домам. Надо больше интересоваться жизнью студентов, а не разыгрывать небожителя.

Билл задумчиво посмотрел на свои руки, лежащие на проекте приказа об отчислении. Потом встал и медленно разорвал его.

– Ты права, это моя вина. В последнее время я больше думаю о себе, чем о колледже. Надо пригласить интенданта и спросить, какие работы можно поручить нарушителям. А что у тебя было ко мне?

После такого разговора у Линды не поднялась рука вернуть ему кольцо. Судьба несчастных заблудших студентов могла бы решиться совсем иначе.

– Я пришла по поводу нашего польского профессора. Мне нужно его досье. Он сделал Мэгги предложение, и они собираются пожениться прямо сейчас. Короче, я хочу узнать, можно ли ему доверять?

– Это так... неожиданно. Я не имею права показывать его досье посторонним людям, даже тебе, – Ладно, ладно, ты очень честный, я знаю. Но сам-то прочитать его ты можешь? И мне кратко пересказать. Хотя бы скажи, он женат или нет? Я уверена, служба безопасности проверяет людей из Восточной Европы на предмет коммунистического прошлого.

Билл вздохнул и пошел доставать из сейфа папку с бумагами. Он пролистал бумаги, стоя возле сейфа.

– Нет, он не был коммунистом, в прошлом даже вел репортаж о «Солидарности» на «Немецкой волне», у него потом были из-за этого проблемы на родине. Разведен семь лет назад, один ребенок. Девочка, пятнадцать лет. Кстати, он регулярно отсылает бывшей жене на ребенка часть своего жалованья. Это его хорошо характеризует. Докторская степень, два года работал в Берлине... Думаю, для Мэгги достаточно информации. – Билл захлопнул папку и запер сейф. – Только не проси, пожалуйста, продлить ему контракт. На его место уже приглашен другой специалист. Я и так все время иду у тебя на поводу...